Отрезок пути

Iris Black

– Постойте, вы хотите сказать, что…

– Совершенно верно, мистер Лонгботтом, – снисходительно кивает Хелли. – Когда-то мы с Рэмси служили в доме предков Волдеморта.

– Но его же нельзя называть по имени! – восклицает Джинни.

– Нам можно, – веско говорит Хелли и продолжает: – В общем, служили мы там до… Эй, Рэмси! – пихает она брата. – Когда мы избавились от этих психов?

– В тысяча пятьсот семьдесят четвертом, – не открывая глаз, отвечает он.

– Совершенно верно. По правде говоря, работой они нас особенно не обременяли, денег у них не водилось, поэтому мы были для них единственным способом подчеркнуть свою исключительность. Мы, медальон Слизерина, да кольцо Певереллов. Удивительно, как они вообще умудрились сохранить эти реликвии! Впрочем, у каждого артефакта, коими, безусловно, являются данные вещи, есть свойство рано или поздно возвращаться к законному владельцу.

Еще в их доме была неплохая библиотека, поэтому мы с Рэмси много времени уделяли чтению. Точнее, читала, в основном, я. Вслух. Этот тип во сне лучше соображает.

Хелли ненадолго прерывает повествование, чтобы налить себе и нам еще чаю, и вновь откидывается на спинку дивана.

– В… как он сказал?.. а, в тысяча пятьсот семьдесят четвертом году наш хозяин спятил окончательно. В припадке ярости он зарезал своего старшего сына и дочь. Зарезал бы и жену, и младшего, но ей удалось сбежать вместе с младенцем. Мы с Рэмси спрятались, чтобы не попасть под горячую руку. Помешать ему мы не могли – сами знаете, домовые эльфы в первую очередь должны подчиняться старшему мужчине, а потом уже всем остальным, – ее глаза темнеют от неприятных воспоминаний. – Естественно, его арестовали и приговорили к смертной казни. Мы отправились к вдове, но, поскольку мы принадлежали его предкам, она предпочла избавиться от нас, выдав одежду.

– И вы решили отправиться в Хогвартс, да? – предполагает Джинни, очевидно, вспомнив Добби.

– Не совсем, – с улыбкой отвечает Хелли. – Поначалу мы думали, какую из открывшихся перед нами дорог лучше выбрать. Строго говоря, у нас было три варианта: найти новых хозяев, вступить в одну из свободных эльфийских общин, либо зарабатывать деньги преступным путем…

– А разве есть свободные эльфийские общины? – удивленно спрашивает Джинни.

– А вы думаете, во всем мире эльфы безоговорочно подчиняются волшебникам? – так и не дождавшись ответа, она презрительно фыркает и продолжает: – Разумеется, свободные общины есть. Они практически ничем не отличаются от вашего магического сообщества. Школы, представители власти и тому подобное. Правда, живут такие общины более обособлено, чем ваши. Так вот. Искать новых хозяев мы не хотели – впечатлений хватило на всю жизнь. Вступление в общину тоже перспектив не сулило – мы привыкли жить на всем готовом и не беспокоиться о заработке и крыше над головой. В общине пришлось бы потратить пару десятков лет на получение образования, потом работать, платить налоги, соблюдать все законы – в общем, мрак. Правда, Рэмси?

– Тоска, – комментирует братец, после очередного тычка локтем.

– Третий вариант тоже не вызывал у нас особых восторгов, – продолжает Хелли, – по причине крайней нестабильности доходов, а также серьезного риска. Поэтому мы решили найти свой способ. И тогда Рэмси – кстати, он не все время спит – пришла в голову гениальная идея. Какая идея, братик?

– Своя община в Хогвартсе, – бормочет Рэмси, прижимая к себе подушку.

– Вот именно! – сияет Хелли. – Община в Хогвартсе! Замечу, что в Хогвартсе на тот момент никаких эльфов не было и в помине. В школе приходилось держать целый штат сотрудников, которые занимались уборкой, приготовлением пищи и тому подобной деятельностью. Составив план действий, мы отправились к тогдашнему директору… как бишь его звали?.. Рэмси! – рявкает она.

– Ну, чего еще?

– Как того директора звали?

– Мэттиус Хамфри Бэррингтон, и отвяжись ты от меня, наконец, чудовище! – выпаливает Рэмси и зарывается носом в подушку.

– Точно, Бэррингтон! – кивает Хелли, ничуть не смутившись. – Мы отправились к нему и предложили свои услуги по организации в Хогвартсе эльфийской общины. Оценив перспективы, он с радостью согласился.

– А его не удивила ваша речь и внешний вид? – интересуюсь я.

– Безусловно, нет, ибо мы выглядели и вели себя так, как подобает домовым эльфам. В представлении волшебников, разумеется, – добавляет Хелли и, прокашлявшись, начинает пищать тоненьким голоском: – Господин директор, Хелли и Рэмси такие несчастные домовые эльфы! Нам некуда идти, мы боимся искать новых хозяев! Директор знает, каким был бывший хозяин Хелли и Рэмси, все про него знают! Если директор позволит нам остаться в школе, мы все сделаем, да, все! Мы будем убирать, будем помогать, будем готовить еду для маленьких волшебников! Мы найдем еще эльфов, которых выгнали хозяева, и будем следить за порядком! Только позвольте Хелли и Рэмси остаться! – она снова прокашливается и продолжает уже нормальным голосом: – В общем, он принял наше предложение.

– В общем, вы его обманули, – хмыкнув, резюмирует Джинни, игнорируя мой предостерегающий взгляд.

– Ну да, – невозмутимо соглашается Хелли, –

и не сказала бы, что нас из-за этого мучают кошмары. Тем более это еще не конец истории. Бэррингтон наделил нас некоторой властью внутри Хогвартса. Мы должны были самостоятельно искать оставшихся без хозяев эльфов, распределять обязанности между ними, координировать их работу. Однако он был жутким параноиком. Тот самый случай, когда люди в стремлении защититься от всего на свете сами себя загоняют в ловушку. На этом мы и сыграли. С одной стороны, дали ему возможность оценить преимущества нашего пребывания в школе, с другой – показали и негативные стороны. Рэмси, например, очень виртуозно разбил несколько ценных безделушек и спустил с лестницы пару старшекурсников. Директор задумался. Отказаться от нас он не мог – мы экономили деньги и выполняли работу лучше, чем люди. Но и допускать членовредительство и порчу имущества в стенах школы было не в его правилах.

– А как же подчиняющее заклятие? – удивленно спрашивает Джинни. – Я слышала, что такое накладывают на эльфов, когда впервые принимают их в семью.

– Справедливо, но не подходит, – усмехается Хелли. – Для того чтобы подчиняющее заклятие полностью вошло в силу, требуется хотя бы одна смена поколений. Но и после этого домовый эльф вполне может случайно разбить любимую вазу хозяина. Иногда даже об его собственную голову. И потом, даже если бы мы стали личной собственностью Бэррингтона, что бы это изменило? Мы на тот момент были молоды, а он разменял четырнадцатый десяток. Должность директора по наследству не передается.

– И что же вы сделали?

– Мы сделали так, что ему на глаза попалась очень интересная литература. С очень интересными заклинаниями и обрядами. Один из обрядов его особенно заинтересовал. Но название этого обряда я вам сказать не могу.

– Почему? – моргает Джинни.

– Не помню. А Рэмси убедительно просил отвязаться. Да это и не важно, – взмахнув рукой, Хелли случайно ударяет брата по носу и замирает, затаив дыхание, но тот не просыпается, и она продолжает: – Суть обряда состояла в том, что наша магия переплеталась с магией школы. Как следствие, мы с Рэмси даже паука не можем тут прихлопнуть, не говоря обо всех прочих обитателях замка. Конечно, на наших подчиненных этот обряд не распространяется, поэтому с пауками разбираются они. А мы же должны круглосуточно защищать и школу, и ее обитателей, забыв про сон и отдых. Причинив студентам, преподавателям или непосредственно Хогвартсу какой-либо вред, мы причиним вред самим себе. Более того, по нам ударит даже вред, причиненный кем-то другим. Вот так-то. И при этом мы должны в точности выполнять все приказы директора школы, даже если нас это не устраивает.

– И вы согласились на такой обряд? – недоверчиво спрашивает Джинни. Я, признаться, тоже удивлен. Как-то не вяжется это с тем, что мы успели услышать до этого.

– Еще как согласились, – посмеиваясь, заверяет Хелли. – Видите ли, Бэррингтон не учел одну простую вещь. Мы ведь не просто тупые домовые эльфы. Когда-то мы жили в доме потомков одного из Основателей Хогвартса, и наши предки этот самый Хогвартс помогали строить. Замок сразу принял нас, как родных. Да и над заклинанием мы немного поработали. Усилили его в несколько раз, кое-что изменили. Но дело даже не в этом! – она вновь взмахивает рукой, но на сей раз ладонь замирает в дюйме от носа Рэмси. Переведя дыхание, Хелли продолжает: – Дело в том, что Бэррингтон не учел обратную связь… Что, не понимаете? – нахмурившись, она несколько секунд разглядывает наши озадаченные лица и цедит сквозь зубы что-то нелестное. – Ладно уж, объясню для тупых, на простом примере. Если, допустим, нехороший человек разрушит Астрономическую башню, то нам с Рэмси будет очень и очень плохо. А если мы…

– Постойте! – я, кажется, начинаю догадываться. – Вы хотите сказать, что не только ваше благополучие зависит от Хогвартса, но и Хогвартс зависит от вашего благополучия.

– Именно так! – ликующе восклицает Хелли. – Скажу даже больше: пока цел Хогвартс, живы мы. А пока мы живы, со школой не произойдет ничего непоправимого.

– То есть вам удалось стать практически бессмертными? – недоверчиво уточняет Джинни.

– Ну конечно, нет! – Хелли даже глаза закатывает от такого вопроса. – Бессмертия не существует, мисс Уизли. Бессмертие – это когда ты живешь вечно без каких-либо причин, и ничего с этим нельзя поделать, что в принципе невозможно. А все эти философские камни, хор… кхр… кхм… заклятия, обряды и тому подобное просто отдаляют неизбежную смерть на неопределенный срок, – она трет подбородок, косится на нас с непонятно откуда взявшимся смущением и добавляет: – Впрочем, даже если называть это бессмертием, вашего идейного врага вряд ли заинтересует наш способ. Для этого нужно сначала продаться в рабство.