Отрезок пути
Шрифт:
После завтрака подходит МакГонагалл, раздает расписания занятий и сообщает, что после ужина будет ждать старост в своем кабинете. В этот момент к нашему столу приближается Алекто Кэрроу и, услышав ее слова, немедленно встревает:
– Задумали что-то против нас и надеетесь, что они вам помогут, не так ли?
– Вы бредите, – брезгливо отвечает МакГонагалл.
– Тогда зачем вы зовете их к себе? – не унимается Кэрроу.
– Вам прекрасно известно, что как декан факультета я обязана провести беседу со старостами, – произносит МакГонагалл, не меняя интонацию. – А от паранойи существуют неплохие зелья.
– Да как вы смеете?! – возмущенно выкрикивает Кэрроу, покрываясь от злости красными пятнами. – Как вы смеете так со мной разговаривать?
– Прошу прощения, а что именно в моих словах настолько вас задело?
Кэрроу бормочет что-то невразумительное и явно не знает, что ответить, и тут ее взгляд останавливается на мне:
– А ты, мальчишка, еще поплатишься! – угрожающе шипит она, тыча в меня мясистым пальцем. – Можешь не сомневаться! – с этими словами она уходит из Большого зала.
Не считая эпизода с Кэрроу, день в целом проходит на удивление неплохо. Наверное, это потому, что по расписанию сегодня только сдвоенные заклинания и сдвоенные зелья. Флитвик старается вести себя так, словно ничего не случилось. Слагхорн тоже, только у Флитвика получается значительно лучше. Насколько я успел понять, особенной храбростью Слагхорн не отличается, поэтому невооруженным глазом видно, что ему не по себе. То запинается, то забывает, о чем говорил минуту назад, да и выглядит не самым лучшим образом. И на лбу светящимися буквами написано: «заберите меня отсюда!». Наверное, он до сих пор в школе только потому, что боится прогневать Волдеморта. Либо совесть не позволяет сбежать. Хочется верить, что все-таки последнее.
К счастью, Крэбб и Гойл на зельеварении не присутствуют, а Малфой за все занятие не издает ни звука. Эрни, Терри и Майкл злобно косятся на него, но первыми не лезут. Я тоже не лезу. По правде говоря, я вообще не уверен, что нужно это делать. Да, он Пожиратель смерти, носит темную метку и пытался убить Дамблдора. Но ведь он этого не сделал. И не потому, что возможности не представилось, а потому, что не смог. Да и в поезде он пытался помешать Крэббу напасть на меня. И вообще, его ведь даже старостой школы не назначили, хотя все к этому шло. Если задуматься, то назначение Крэбба, который тупей Малфоя раз в пятьдесят, – просто плевок в лицо. И выглядит он не слишком-то счастливо, а ведь, по сути, должен радоваться хотя бы тому, что отец больше не в Азкабане, любимый декан теперь директор школы, да и Гарри Поттер глаза не мозолит. При этом, глядя на него, можно подумать, что завтра конец света наступит. Правда, надо будет сказать нашим, чтобы не трогали его, если только сам не полезет.
В середине дня я отчетливо понимаю, что Гарри опять во что-то ввязался. Но, видимо, это «что-то» – менее опасное, чем было летом. Потому паника не настолько сильна, чтобы забиваться в уголок и там скулить. Просто мне на несколько секунд становится жутко, и все тут же проходит. Если бы я не знал о существовании ментальной связи, то, наверное, вообще бы ничего не заметил.
Кроме этого, никаких серьезных происшествий сегодня нет. У Джинни все тихо по причине отсутствия уроков с Кэрроу, и ничего интересного она мне не сообщает. Остается узнать, что интересного сообщит наш декан.
В кабинете
– Невилл, Джинни, я возлагаю на вас большие надежды, – наконец, произносит она веско.
Нам даже удается не подавиться. Я-то ее с детства знаю, она всегда обращается ко мне по имени, когда рядом нет других учеников, а вот Джинни, судя по виду, свое имя из ее уст слышит впервые.
– Джинни, – обращается МакГонагалл к моей подруге, – я надеюсь, ты понимаешь, почему я выбрала именно тебя. Мисс Патил и мисс Браун недостает твердости характера и хитрости, равно как и твоим сокурсницам, а пятикурсницы еще слишком юны. Кроме того, твоя мать считает… да-да, она со мной связалась, – добавляет она, увидев, что Джинни удивленно поднимает брови. – Так вот, она считает, что должность старосты хотя бы частично убережет тебя от неприятностей. Скажу сразу: я так не думаю. Более того, я убеждена, что старостам будет доставаться от нового руководства в первую очередь.
– И вы сказали об этом маме? – взволнованно спрашивает Джинни.
– Нет, – качает головой МакГонагалл, – и если с тобой что-то произойдет, это будет на моей совести. Поэтому постарайся быть благоразумной. Я действительно на тебя рассчитываю.
– Конечно, профессор МакГонагалл, – потрясенно шепчет Джинни.
– Очень хорошо. Теперь ты, Невилл. С тобой я бы хотела поговорить наедине. Джинни, ты не могла бы подождать своего друга в коридоре?
– О чем вы хотели поговорить, профессор? – обреченно спрашиваю я после того, как Джинни уходит. Ох, чует мое сердце, сейчас за сломанное запястье Крэбба достанется…
– Со мной связалась Августа, – неожиданно говорит МакГонагалл.
– Но я думал, что кроме того письма в июле от вас больше вестей не было…
– Так оно и есть. В данный момент я не имею возможности отправить твоей бабушке развернутое послание, однако она нашла способ кое-что мне сообщить. Из письма я сделала вывод, что у нее наконец-то появился повод тобой гордиться, – МакГонагалл смотрит на меня с любопытством и едва заметно улыбается.
– Ну, я ничего такого не сделал… – смущенно говорю я и краснею, вспомнив, как высказывал бабушке все, что о ней думаю.
– Не скромничай, – отмахивается она. – Я знаю Августу всю жизнь. Фрэнку пришлось выучиться на аврора и упечь в Азкабан троих Пожирателей смерти прежде, чем она признала, что он достоин всяческого уважения. Будь она директором Хогвартса, здесь не было бы ни одного преподавателя и ни одного ученика.
– По крайней мере, и Кэрроу бы не было, – хмыкаю я. Надо же, мне всегда казалось, что об отце бабушка изначально была принципиально иного мнения, а оказывается для нее такое отношение в порядке вещей.
– Тоже верно, – со вздохом соглашается МакГонагалл. – Но вернемся к нашему разговору. Насколько я поняла из письма Августы, все каникулы ты потратил на подготовку к сопротивлению…
– Не все, – поправляю я. – Я начал готовиться только после того, как Снейпа назначили директором.
– Ну да, – она брезгливо морщится. – Как бы то ни было, мне хотелось бы знать, что именно ты задумал. Как декан я имею на это право.
– Извините, профессор, – собравшись с духом, говорю я, – но как декану вам лучше не знать подробностей.