Отрезок пути
Шрифт:
Миртл мое появление приводит в такой нечеловеческий восторг, что, будь она живой, я бы уже, наверное, куда-нибудь убежал. Жаль девчонку, конечно, но выдержать ее общество можно только будучи слепым и глухим одновременно. Или ну очень терпеливым.
В отличие от Пивза, который принял мою благодарность достаточно спокойно, Миртл в течение двадцати минут детально рассказывает, что конкретно и как именно она делала, поминутно замолкая и явно напрашиваясь на похвалу. Мне, конечно, нетрудно сказать ей «спасибо» четырнадцатый раз подряд, но зачем мне
– Заходи ко мне почаще, Невилл, – говорит она на прощанье, сверля меня взглядом, который можно было бы назвать похотливым, будь она на несколько лет постарше.
– Я постараюсь, – обещаю я.
Из-за Миртл я добираюсь до кабинета Северуса на несколько минут позже, чем было оговорено. Он, впрочем, мое опоздание никак не комментирует – сидит за столом и что-то быстро строчит на пергаменте.
– Привет… – осторожно говорю я, не уверенный, можно ли с ним теперь так здороваться.
– Привет, – рассеянно откликается Северус, продолжая писать. Значит, можно.
– В библиотеке безопасно? – спрашиваю я, усаживаясь в кресло напротив.
– Абсолютно, – заверяет он. – Если, конечно, мисс Уизли не страдает энтомофобией или аллергией на пыль.
Насколько мне известно, ничем подобным Джинни не страдает, поэтому, полагаю, совесть моя может быть чиста. От нечего делать я разглядываю украшенный рубинами меч Гриффиндора, лежащий в стеклянном ящике. Внезапно негромкий, чуть скрипучий голос нараспев произносит:
– Быть может, вам дорога в Гриффиндор –
Храбрец там отыщет друзей.
Для Слизерина строгий уговор:
Вы чистых должны быть кровей.
Я удивленно перевожу взгляд на полку, где стоит Распределяющая Шляпа. Прежде она всегда была абсолютно неподвижна, а теперь шевелится, и щель, заменяющая рот, четко выделяется на ткани.
– К сожалению, это уже было, – замечает волшебница с серебристыми волосами – Дайлис Дервент, ее портрет я видел в Сент-Мунго.
– Когда? – недоверчиво спрашивает Шляпа.
– В тысяча семьсот пятьдесят третьем году, – любезно поясняет она.
– А последняя строчка в тысяча восемьсот шестидесятом, – добавляет волшебник со слуховой трубкой.
– Да что же это такое! – неожиданно громко выкрикивает Шляпа, подпрыгивая на месте. – Думаете, это просто, да? Гореть им всем Адским огнем! Пусть будут прокляты все их потомки до скончания времен! – она издает нечто среднее между рычанием и всхлипыванием и затихает.
– Речь об Основателях, – поясняет Северус, не отрываясь от пергамента и вообще никак не реагируя на истерику Распределяющей Шляпы.
– Я так и понял, – киваю я и с некоторой опаской кошусь на нервный головной убор. Понятно теперь, почему Дамблдор периодически вел себя странно – свихнешься тут. – И часто с ней так?
– Случается. Правда, при студентах она,
– Естественно, – ехидно произносит Финеас Блэк. – Вас, Лонгботтом, вообще можно поздравить. За всю историю Хогвартса еще никому из студентов не удавалось завязать с директором настолько неформальные отношения. Мне-то казалось, что это Поттер все рекорды бьет, ан нет, оказывается, вот еще как можно. Браво! – он даже в ладоши хлопает. Я, естественно, краснею.
– Финеас! – сердито останавливает его Северус. – Мы, кажется, с вами договаривались!
– И, правда, Финеас, – вмешивается Дамблдор, – проявите немного такта. Мальчику только вашего ехидства не хватало.
– Такта? – взвивается Блэк. – Да как у вас язык поворачивается такое говорить? После того, как…
– Достаточно! – Северус встает так резко, что опрокидывает чернильницу.
Директора замолкают. Он взмахом палочки очищает пергамент, обогнув стол, хватает меня за руку и буквально тащит за собой. Я, в общем, и не сопротивляюсь. Не очень-то приятно все это выслушивать. На пороге гостиной я оборачиваюсь на Блэка. И невольно отшатываюсь. Потому что такого всепоглощающего презрения мне еще ни в чьих глазах видеть не доводилось. Отвернувшись, я поспешно покидаю кабинет.
– Не принимай близко к сердцу, – говорит Северус, запирая дверь и накладывая несколько мощных заглушающих заклинаний. – Все в порядке.
Противореча самому себе, он наливает в стакан огневиски из початой бутылки и выпивает залпом. Наливает еще и смотрит на меня вопросительно. Я киваю и сажусь в кресло, принимая из его рук стакан с янтарным напитком.
– На Финеаса можешь не обращать внимания, – советует Северус, немного успокоившись. – У него просто такая манера общения. С Дамблдором я разберусь сам, а остальные вообще не должны тебя волновать.
– Они нас осуждают?
– Не обращай внимания, – снова говорит он, болезненно поморщившись. – Если бы мы делали вид, что ничего не происходит, было бы еще хуже.
С этим не поспоришь. Вот только выслушивать все это ему приходится, а не мне. Я только захожу, а он в кабинете постоянно сидит. И вообще… Наверное, это странно, но меня почему-то сарказм Блэка раздражает куда меньше, чем мягкое заступничество Дамблдора. Да и Северус, как мне показалось, на своего предшественника больше разозлился.
– У тебя какие-то сложности с Дамблдором? – не выдержав, спрашиваю я.
– Тебя это не касается! – резко отвечает Северус.
– Прости… Просто я не понимаю. С трудом верится, что он может злиться на тебя из-за того, что ты… ну…
– Из-за того, что я его убил? – ровным голосом уточняет он.
– Ну… да… – я сглатываю комок. Раньше мы не обсуждали эти события, и я уже начинаю жалеть, что вообще заговорил об этом. – Я хочу сказать, что у тебя ведь не было в тот момент другого выхода. Не может же он этого не понимать!