Отрезок пути
Шрифт:
Северус замирает, не донеся стакан с огневиски до губ. Аккуратно ставит его на стол и смотрит на меня с совершенно нечитаемым выражением.
– Ты полагаешь, – медленно произносит он, – что я убил Дамблдора потому, что счел это меньшим из зол?
– Ну, твоя формулировка, конечно, звучит слишком цинично, – я нервно усмехаюсь. – Но в целом… Ведь если бы ты попытался его защитить, то наверняка погиб бы. А он все равно был при смерти.
– Откуда ты об этом знаешь?
– Ну, эта его рука черная мне сразу не понравилось. А летом
Договорить не получается. Северус, резко перетянувшись через стол, хватает меня за ворот мантии с такой силой, что ткань трещит, а галстук сдавливает шею.
– Где ты взял эту книгу? – выкрикивает он.
– Дома… – с трудом отвечаю я.
– То есть она твоя?
Мне удается только кивнуть. Северус медленно разжимает пальцы и тяжело опускается в кресло. Я перевожу дыхание. Мерлин, ну надо же вот так пугать! Правда, я, кажется, напугал его гораздо больше.
– Идиот, ты вообще соображаешь, насколько опасной может быть подобная литература? – подтверждая мои догадки, сердито спрашивает он.
– Конечно, – говорю я, решив не упоминать, что в тот момент об этом вообще не думал. – Но это моя книга, мой дом и моя библиотека. Насколько я знаю, ни одна книга не может причинить вред своему хозяину, если только это не «Чудовищная книга о чудовищах», конечно же.
Северус неохотно кивает.
– И что же ты там вычитал?
– Да я ее и не читал, – я морщусь, вспоминая красочные иллюстрации, – просто пролистывал. Ну, а потом сопоставил. Там было сказано, что больше года даже при самом удачном раскладе протянуть не получится. То есть срок Дамблдора истекал. У тебя действительно не было другого выхода. Либо так, либо красиво и бессмысленно погибнуть. Но без тебя мы все были бы обречены.
– Не преувеличивай.
– Я не преувеличиваю. Мне страшно представить, что было бы здесь с нами, если бы не ты. А Гарри? Ты ведь и его защищаешь, несмотря на то, что он терпеть тебя не может. А твой шпионаж…
– Заткнись, – устало перебивает Северус. – Не нужно делать из меня национального героя.
– Я не делаю, – возражаю я. – Но я, видишь ли, тобой восхищаюсь, и боюсь, что это неизлечимо.
– Как это печально…
– Безумно. И мне решительно непонятно, чем могут быть вызваны сложности с Дамблдором.
– Я же сказал, что никаких сложностей нет!
– Неправда. Ты сказал, что это меня не касается, – напоминаю я.
– Тогда говорю сейчас: у меня нет никаких сложностей с Дамблдором, – твердо заявляет он.
– Хорошо, – я поднимаю руки, признавая поражение. – Если ты не хочешь обсуждать эту тему, я не настаиваю.
– Не хочу. И ты, между прочим, некоторое время назад клялся, что объяснения тебе не нужны.
Чешется язык сказать, что тогда мы еще не спали вместе, но интуиция подсказывает, что делать этого не ст'oит. Мне бы и самому такое высказывание не понравилось.
– Ты прав, – соглашаюсь я. – Прости, что начал этот разговор.
–
Я потираю шею. Хороша информативность! Вроде бы ничего нового, кроме своей осведомленности о «Темнейших искусствах», я ему не сообщил. Решив, что лучше всего сейчас будет сменить тему, я доливаю себе и ему огневиски и спрашиваю, с какой целью он подсылал ко мне Кровавого Барона.
– Догадался спустя два года, – ехидно говорит Северус, принимая у меня стакан.
– Ну, долго до меня доходит, что ж поделаешь? Я только не понимаю – он их что, как-то отпугивал?
– Видишь ли, моих студентов с факультетским призраком связывают несколько иные отношения, чем это принято у вас, – поясняет он. – Любое слово, сказанное при Кровавом Бароне, немедленно будет передано мне, и они об этом знают. Поэтому его присутствие в том или ином коридоре является практически стопроцентной гарантией того, что слизеринцы туда не пойдут.
– Понятно, – киваю я и осторожно интересуюсь: – А зачем ты это делал?
– Не хотел, чтобы моих студентов поколотили на их же территории, знаешь ли, – фыркает он. – Ты в то время был, на мой взгляд, не слишком адекватен и периодически напоминал громамонта в период спаривания.
– Ничего себе! – возмущенно восклицаю я. – Ладно, сделаю вид, что я этого не слышал. Кстати, я тут ловушку для Алекто Кэрроу придумал.
– Весьма любопытно. И какую же?
– Я, кажется, не рассказывал тебе, что привез в школу кое-какие растения…
– Не рассказывал, – подтверждает Северус. – Что не мешает мне об этом знать. Намереваешься подсунуть ей что-то?
– Вроде того.
– А не боишься, что после случившегося Кэрроу в первую очередь подумает именно на тебя?
– Северус, она на меня подумает в любом случае, – усмехаюсь я. – Я для нее всегда крайний. Не сегодня-завтра она объявит, что Темному Лорду не удалось убить Гарри Поттера шестнадцать лет назад только потому, что я в это время прятался под его детской кроваткой.
Северус на это только глаза закатывает, но не спорит, и я быстро ввожу его в курс дела. Как и следовало ожидать, некоторые коррективы в мой план он вносит, а необходимость его непосредственного участия даже не обсуждается. Выбираем завтрашнюю ночь. Вечером я как раз успею все рассказать ребятам. К тому же, как выясняется, Амикуса с пятницы на субботу не будет в школе, что, безусловно, является серьезным преимуществом.
Обсудив все детали, мы какое-то время просто молчим. И в этом молчании нет никакой неловкости или дискомфорта. Оно спокойное и уютное. А потом я рассказываю ему о занятиях аппарацией в Выручай-комнате, хотя прекрасно знаю, что Лауди и так обо всем докладывает. И он слушает внимательно и даже задает вопросы. Возможно, ему не слишком-то интересно, но он ничем этого не показывает.