Отрезок пути
Шрифт:
– Да, – я безуспешно пытаюсь улыбнуться. – Кое-что хорошее.
– А по твоему лицу не скажешь, – замечает он, пристально глядя на меня.
– Просто я немного сбит с толку, – смущенно говорю я. – Только что разговаривал с Тори… с Асторией Гринграсс…
– Судя по тому, как ты ее назвал, разговор был плодотворным, – он усмехается и встает с кресла. – Ну что ж, идем в гостиную, расскажешь… – он умолкает и, сдвинув брови, переводит взгляд на что-то за моей спиной.
Я оборачиваюсь и вижу, что сработали чары оповещения, и в зеркальной сфере на краю
– Какие пикси ее принесли? – недовольно спрашивает Северус, дернув плечом. – Пойду навстречу. Будь здесь, я постараюсь не задерживаться. Если кто-то зайдет, скажешь, что пришел отрабатывать взыскание.
– Само собой.
Он уходит. Я сажусь в кресло и принимаюсь внимательно изучать свои руки. Молчи, Невилл! Просто молчи. И даже не смотри на него! Он этого не достоин.
– Как твои дела, Невилл? – раздается мягкий голос.
Я скриплю зубами от сдерживаемой злости. Руки сами собой сжимаются в кулаки. Я не буду с ним разговаривать! Его здесь нет! Просто нет!
– Что такое, Невилл? Ты чем-то встревожен, мой мальчик? – допытывается Дамблдор. Я понимаю голову, и его брови ползут вверх: – Почему ты на меня так смотришь?
– Я все слышал! – сквозь зубы говорю я. – Я слышал ваш разговор с Северусом!
– О!.. – он на долю секунды теряется, но тут же берет себя в руки: – Уверен, ты все неправильно понял. У нас с Северусом свои дела…
– Которые заключаются в том, что вы давите ему на психику и заставляете совершать убийства, надо думать! – не выдерживаю я и вскакиваю с кресла. Мое решение молчать летит ко всем чертям. Ну и пес с ним!
– Ты просто ничего не понимаешь…
– Ага, и Северусу вы то же самое говорили! Выходит, только вы что-то понимать можете, а остальные так – бараны, из которых в подходящий момент можно сделать неплохой шашлык!
– Уверяю тебя, что ты заблуждаешься, – его голос по-прежнему звучит мягко.
– Хватит! – я начинаю все больше злиться. – Уже поздно притворяться добрым дедушкой. Я давно подозревал, что вы не такой, каким пытаетесь казаться.
– Надо полагать, ты тоже прочел книгу Риты? – осведомляется он уже другим тоном – насмешливым и равнодушным. Это лучше.
– Книга тут не при чем. Скитер лгунья, это все знают. Все, что она пишет, нужно делить как минимум на десять. А идеальных людей, которые никогда не ошибаются, просто не существует. Дело не в книге.
– А ты неглуп, – замечает он.
– Вот уж без чего я как-нибудь обойдусь, так это без комплиментов из ваших уст! – брезгливо говорю я.
– Вы забываетесь, юноша, – Дамблдор сурово сдвигает брови, но меня это совершенно не впечатляет. Смешно даже. – Нахальству должен быть предел!
– Мое нахальство не идет ни в какое сравнение с вашей беспринципностью, господин директор! Я думал, вы просто не такое уж совершенство, а оказалось, что вы – самый настоящий подлец. Как вы могли заставить его сделать такое?
– Северус – не ребенок! – резко говорит он. – Я умирал и обратился к нему с просьбой. Он мог и не выполнять ее.
–
– Ты слишком плохо знаешь его, чтобы делать такие выводы о его порядочности.
– Ну да. Сейчас вы начнете убеждать меня, что в глубине души он ничем не лучше Беллатрикс Лестрейндж, и только ваше чуткое руководство и постоянное моральное давление позволило сделать из него относительно приличного человека.
– Этого я не говорил, – дипломатичным тоном возражает он. – Однако ты и сам понимаешь, что Северус довольно долго поддерживал Волдеморта, и не мог не принимать участие в многочисленных кровавых расправах. Твои родители…
Я разражаюсь хохотом, и Дамблдор замолкает, удивленно глядя на меня.
– Вы вообще можете вести диалог, не пытаясь морально раздавить своего собеседника? – интересуюсь я, отсмеявшись. – Не трогайте моих родителей, сделайте одолжение. И тогда я не буду размышлять о том, что как глава Ордена Феникса вы должны были настоять на дополнительной защите своих людей, пока все Пожиратели смерти не будут пойманы. Хотя бы заклинанием Фиделиус.
– Они были опытными аврорами и…
– И им было по двадцать пять лет, – жестко перебиваю я. – Честно говоря, мне не интересно, что вы скажете. Мне другое интересно: как вы с этим жили столько лет? И кому еще успели сломать жизнь? Сколько зла причинили людям?
– Ты слишком юн, чтобы понять причины тех или иных моих поступков, – к нему снова возвращается невозмутимость.
– Как это просто – списать все на возраст. Но ничего не выйдет. Я не слепой. И не такой уж наивный, знаете ли. Я вижу, что вам просто на все и на всех наплевать!
– В тебе говорит гнев, и я не держу на тебя зла за это, – спокойно возражает Дамблдор. – Но ты не сможешь обвинять меня в том, что я ничего не делаю ради победы и ради магического мира.
– Делаете и очень многое, – признаю я. – Но вы кое-что не учитываете.
– Неужели? И что же?
– Людей. Мир – это, прежде всего, люди. Если вы говорите, что заботитесь о магическом мире, но при этом плюете на отдельно взятых обитателей этого мира, такая забота ст'oит не дороже кната.
– Я не могу защитить каждого человека, Невилл, – он запускает пальцы в бороду и смотрит на меня снисходительно.
– Разумеется. Но я имею в виду не это, – возражаю я. – Вы жертвуете собой ради победы над Темным Лордом и заодно заставляете человека, который не первый год рискует жизнью, выполняя ваши приказы, принести в жертву собственную душу. Вы заботитесь о школьниках и позволяете студентам трех факультетов делать студентов четвертого козлами отпущения. Вы заботитесь о людях и заставляете троих подростков взять на себя ответственность за весь магический мир. Простите, но я могу сделать только один вывод: вы лжец и лицемер.