Отрезок пути
Шрифт:
Подумать только, он даже сумел заставить портрет немного двигаться – сурово сдвигать брови и многозначительно поднимать вверх указательный палец! Терри, правда, настаивал на среднем, но я решил, что этот парадоксальный элемент сведет на нет общее впечатление. Пока Энтони трудился, мы украшали стену надписью «Армия Дамблдора». В общем, очень мило получилось.
Просить о помощи Лауди я не рискнул, опасаясь, что он испепелит меня взглядом. Пришлось обращаться к Пивзу и Миртл. Оказалось, что так даже лучше. Во-первых, именно Пивз помог нам попасть в «надежно» запертый Большой зал. Во-вторых, они вдвоем следили
Наверное, это странно, что я вот так решил раскрыть карты, да еще и после того, что узнал о нашем бывшем директоре. На самом деле, первым моим желанием было вообще поменять название, чтобы наша организация не имела никакого отношения к этому человеку. Но потом подумал, что это не имеет смысла. Мы уже привыкли так называться, да и ребята не поняли бы. В конце концов, название «Армия Дамблдора» мы когда-то выбрали не столько из любви к нему, сколько потому, что именно этого больше всего на свете боялся Фадж. Сейчас Фаджа нет, но ведь и Волдеморт боялся Дамблдора, это все знают. Следовательно, и его приспешников он должен был пугать.
Что же касается нашего инкогнито, то никакого смысла оно уже давно не имеет. Когда все время и возмущаются, и попадаются одни и те же люди, несложно прийти к определенным выводам. Северусу это решение, кажется, не слишком понравилось, но спорить он почему-то не стал, только пообещал, что взыскание назначит раньше, чем Кэрроу отойдут от шока. Что, собственно, и сделал.
В пещере мы с комфортом устраиваемся на шкурах и не без облегчения желаем доброй ночи Хагриду, который в этот раз даже не предлагает составить ему компанию. Лауди приносит нам с кухни пиво и бутерброды – видимо, в благодарность за то, что мы не дергали его во время налета на Большой зал.
В самый разгар лекции по прорицаниям и астрономии Ронан вдруг замирает и обрывает фразу на середине.
– Тихо! – командует он и прижимает палец к губам.
– Ты же не хочешь сказать, что… – Фиренце тоже замолкает и смотрит на нас с таким ужасом, что я моментально все понимаю.
Буквально через пару секунд раздается стук копыт и в пещеру заходит гнедой кентавр. Он обводит нас свирепым взглядом и недобро усмехается.
Джинни до боли вцепляется в мою руку. Мне и самому хочется в кого-нибудь вцепиться. Все помнят, в каком невменяемом состоянии была Амбридж, когда Дамблдор забрал ее у кентавров. О том, что, если бы не Грауп, та же участь ждала бы Гарри и Гермиону, тоже каждому известно. Поэтому ребята жмутся друг к другу и смотрят на Магориана – а я не сомневаюсь, что это именно он, – с откровенным испугом. Мне тоже дико страшно. Я покрепче сжимаю волшебную палочку, хоть и понимаю, что он прострелит мне руку из своего арбалета прежде, чем я ее вытащу. И хорошо, если только руку и только мне.
– Нечто в этом роде я и ожидал увидеть, – презрительно произносит он, бросив брезгливый взгляд на бутылки сливочного пива, – хотя, признаюсь, вы превзошли все мои ожидания.
– Ты все неправильно понимаешь… – начинает было Ронан.
– А как еще это можно понять? – перебивает Магориан. – Вы позволяете ученикам этой школы находиться здесь, бродить по нашему
– Это моя пещера, и мне они не мешают! – запальчиво возражает Фиренце.
– Была твоя. Но это ненадолго, – сухо говорит незваный гость. – Я немедленно дам знать Бейну. А вы, – он обводит нас взглядом, – даже не пытайтесь сбежать, все равно ничего не выйдет. С вами мы будем разбираться отдельно, но пощады не ждите.
– Мы не причиняем вред жеребятам, Магориан, – напоминает Ронан.
– Жеребятам? – он зло смеется. – Где ты увидел жеребят? Даже эта, – его палец указывает на Джинни, и она еще крепче сжимает мою руку, – уже давно не жеребенок, а остальные – тем более. Им придется ответить по всей строгости. Что же касается вас двоих, то вы и сами знаете, что бывает с предателями. Однажды тебе удалось выйти сухим из воды, Фиренце, но больше такого не повторится. И ты, Ронан, глубоко заблуждаешься, если думаешь, что мы не знаем, кто тогда сообщил Хагриду о суде над предателем!
– Это ты заблуждаешься, если считаешь попытку убийства судом!
Магориан только усмехается в ответ на это. Фиренце косится на него и вполголоса бормочет что-то похожее на «ишак облезлый». Мы молчим, не зная, что здесь вообще можно сказать. Мерлин, надо было нам пойти с Хагридом!
Чего я никак не могу понять, так это, почему Ронан и Фиренце даже не пытаются договориться с ним. Не факт, конечно, что получится, но нельзя же просто так стоять! Я так уж точно не могу. Они только за свои жизни отвечают, а я всех ребят сюда привел, и не могу позволить, чтобы с ними что-то случилось. Если надо, буду с этим кентавром врукопашную драться.
Фиренце и Ронан переглядываются и постукивают копытами, словно чего-то ожидая. Магориан стоит посреди пещеры, скрестив руки на груди, и смотрит на нас с выражением кота, поймавшего мышь. Я слышу, как тяжело дышат ребята, и буквально чувствую их страх. Мне тоже чертовски страшно. Но помощи, похоже, ждать не от кого. Магориан презрительно фыркает и собирается развернуться, чтобы уйти. Я отцепляю ладошку Джинни и вскакиваю.
– Могу я сказать несколько слов? – спрашиваю я, стараясь унять предательскую дрожь в голосе.
Магориан останавливается и брезгливо оглядывает меня с головы до ног.
– Что ты хочешь сказать, человек?
– Для начала я хотел бы представиться, – я низко опускаю голову и, чуть отставив ногу назад, слегка преклоняю колени. – Меня зовут Невилл Лонгботтом, и я – руководитель всех этих людей. Вожак, если по-вашему.
– Вот как, – он не проявляет особого интереса. – Значит, как вожак ты тем более должен понять наши мотивы.
– Уверяю вас, что я понимаю их, – я делаю небольшую паузу и добавляю почтительно: – Вы позволите обращаться к вам по имени?
Чуть подумав, он коротко кивает.
– Я всегда с безмерным уважением и восхищением относится к кентаврам, Магориан, – продолжаю я, воодушевленный первым успехом, – и ничто не изменит моего отношения.
– Именно поэтому ты и твое стадо так по-хамски ведете себя на нашей территории, Невилл Лонгботтом?
– Я не стану разубеждать вас в этом. Мне и самому было бы неприятно присутствие чужаков, которые неспособны даже примерно представить себе всю суть и всю магию того места, где они находятся.