Отрезок пути
Шрифт:
– Ты неправ.
– Неправ? Я разговаривал с Тори Гринграсс и видел, как она плачет! И знаете, что я вам скажу? Никакая война не ст'oит слез этой славной девочки! – я чувствую, что ногти до боли впиваются в ладони, и с трудом разжимаю кулаки. – А как насчет крестного Гарри? Как вы допустили, что он двенадцать лет провел в Азкабане, не будучи виновным? Как и все, поверили в его виновность из-за случая в Воющей хижине? Или дело еще и в том, что все его родственники учились в Слизерине, а для вас они – априори негодяи? Или… – мне в голову приходит страшная мысль, – или вы не поверили?..
– Твои подозрения беспочвенны и необоснованны, – Дамблдор заметно бледнеет и напрягается.
– А, по-моему, как раз наоборот, – не соглашаюсь я. – Вполне закономерное предположение с учетом того, что я услышал. И о моей ментальной связи с Гарри вам с самого начала было известно. А ведь я тогда почувствовал, что воспоминание было фальшивым! Если бы вы держали нас обоих в курсе дел, Сириус Блэк был бы жив! Вот почему Северус сказал, что вы свели его в могилу! Он просто вам мешал! А Люпин? Ст'oит вспомнить, в каком виде он приехал в Хогвартс! Очень ему помогло это хваленое образование! Чем вы на него давили? Неудавшимся убийством?
– Ты не знаешь и половины…
– Вот это вы точно подметили! – с нервным смешком перебиваю я. – Полагаю, что я действительно не знаю и половины ваших мерзостей.
– Замолчи! – судя по его выражению лица, если бы он был жив, я был бы уже мертв.
– Обязательно замолчу! Меня, по правде сказать, тошнит уже от беседы с вами. Только скажу вам кое-что напоследок, – я глубоко вздыхаю, пытаясь успокоиться, чтобы не сорваться на крик, и продолжаю ровным голосом: – Вы мертвы, Дамблдор. А мы живы! И я жив, и Северус, и Гарри. Северус вынужден поступать так, как вы скажете. Гарри, судя по всему, боготворит вас. Но со мной вы ничего не можете сделать. И я не позволю вам сломать нас! И вы можете сколько угодно называть наши отношения с Северусом аморальными, но разрушить их вам не удастся!
– Ты не осознаешь, как твои подростковые эмоции могут навредить! – он повышает голос.
– Эмоции здесь не при чем. Я стремлюсь к победе не меньше вашего, даже больше. Но вы хотите победить Темного Лорда, а я – защитить тех, кто мне дорог. И я защищу их любой ценой, и буду делать для этого то, что считаю нужным. То, что считаю правильным. А вас, если что, я достану и в Мире мертвых. Чего бы мне это не стоило. Можете не сомневаться.
Дамблдор изучающе разглядывает меня поверх очков примерно с таким же выражением, с каким я сам, наверное, разглядываю особенно необычные сорняки, с которыми до этого мне не доводилось встречаться, и задумчиво произносит:
– Ты интересный мальчик, Невилл. Возможно, мне и в самом деле изначально следовало уделять тебе больше внимания.
– Вот за что я вам благодарен, господин директор, так это за то, что вы не уделяли мне внимания! – я прижимаю руку к груди и отвешиваю издевательский поклон: – Большое вам человеческое спасибо!
Он молчит. Я тоже не знаю, что еще сказать. Противно. Все-таки надо было сдержаться.
– Неслабо, однако! – глубокомысленно произносит скрипучий голос. – Такого у нас еще не бывало.
Я чуть не подпрыгиваю от неожиданности. Мерлин, я совсем забыл, где нахожусь! Вот уже Распределяющая Шляпа комментирует мои слова… А как насчет директоров?
Я озираюсь. Не спит никто. Меня сверлят десятки внимательных и удивленных глаз. А я ведь хотел скрыть от Северуса свою осведомленность! Ну почему я не смог промолчать!
Боковым зрением я вижу какое-то движение и поворачиваю голову в эту сторону. В сфере мелькает лицо Северуса. Значит, он уже поднимается сюда. В отчаянье я поднимаю глаза на Финеаса Блэка. Только с ним я худо-бедно общался. И потом, мне почему-то кажется, что изо всех директоров с просьбами лучше обращаться именно к нему. Наши взгляды пересекаются, и я мысленно умоляю его молчать. Он коротко кивает и отворачивается. Я несколько раз глубоко вздыхаю, пытаясь взять себя в руки.
Раздается звук открывающейся двери.
– Очередная стычка студентов, – с порога сообщает Северус. – Ничего заслуживающего внимания… Что это с тобой? Застыл, словно изваяние…
Я стряхиваю с себя оцепенение. «Предосудительны и аморальны», говорите? Посмотрим, что вы скажете на это.
Решительно кивнув собственным мыслям, я подхожу к Северусу, обхватываю руками его лицо и жадно целую разомкнутые от удивления губы. В первое мгновение он от неожиданности даже отвечает, но почти сразу с едва заметным усилием отталкивает меня.
– Невилл, я, кажется, говорил о недопустимости подобных выходок в моем кабинете! – сердито произносит он. – Что на тебя нашло?
– Я просто соскучился.
– Мы виделись позавчера, – сварливо напоминает он. – И ты в любом случае должен вести себя прилично. Это кабинет директора, а не бордель!
– Прости, – я закусываю губу и виновато улыбаюсь.
– И не мечтай! – он немного смягчается и неожиданно берет меня за руку, подносит ее к губам и целует кончики пальцев. – Идем. Расскажешь мне о своей новой подружке.
Мы отправляемся в гостиную. На пороге я оборачиваюсь. Кажется, мое маленькое представление прошло впустую. Портрет Дамблдора пуст.
Устроившись в кресле, я последовательно опустошаю три стакана огневиски. Не напиться бы. Если язык развяжется, все разболтаю, как миленький. Тем не менее, алкоголь помогает мне взять себя в руки и не зацикливаться на Дамблдоре. Вместо этого я сосредотачиваюсь на Астории и передаю Северусу содержание нашего с ней разговора.
– Пятьдесят баллов Слизерину, – с плохо скрываемой гордостью произносит он, когда я заканчиваю. – Полагаю, такая прибавка никого не удивит.
– Несправедливо, – со вздохом говорю я. – Хоть бы раз парой баллов Гриффиндор наградил!
– Это противоречит моим жизненным принципам, – с достоинством заявляет Северус.
– Так я и думал. Впрочем, для Тори мне ничего не жалко.
– Надо же, как ты заговорил!
– Ага, – подтверждаю я. – Я теперь истовый поклонник твоего факультета. Как будет время, оформлю свою комнату в зеленом цвете, научусь задирать нос так, чтобы он задевал потолок, сплавлю Тревора дяде и заведу себе, скажем, бумсланга. Они, вроде, как раз зеленые.