Отрезок пути
Шрифт:
– Влиять на людей. Подавать им пример. Он должен помнить, что он всего лишь человек, со своими достоинствами и недостатками – не более. И не важно, кого он победил.
– По-моему, ты сам себе противоречишь, – неуверенно замечаю я.
– Отнюдь, – возражает Райк. – Популярность предполагает ответственность – независимо от того, насколько она заслужена и желанна. А еще здесь таится опасность. Всегда есть риск вообразить себя не только центром вселенной, но и ее создателем.
Мне кажется, я понимаю, что он хочет этим сказать, но не думаю, что это как-то применимо к Гарри. Вот Дамблдор – другое дело. С другой
– Есть еще момент, – добавляет он. – Как и все прочие, Гарри живет в обществе и является его частью. Поэтому ему следует вести себя соответственно.
– Ну, а если общество устанавливает правила, которые… кхм… кажутся не совсем… – я лихорадочно размышляю, пытаясь найти какие-то общие слова, чтобы он ничего не понял, – кажутся не совсем… правильными?
Да уж, замечательно прозвучало, Северус бы прослезился от такого красноречия. Райк смеется.
– Знаешь, Невилл, я абсолютно уверен, что у тебя есть к обществу немало претензий. Но, согласись, хамство, грубость, невежество, незнание элементарных правил поведения и отсутствие желания их узнать – это не лучший способ всколыхнуть общественное сознание.
С этим я спорить никак не могу. Людей уважать надо. Во всяком случае, до тех пор, пока они не причинили тебе зло. Или твоим близким. Или просто кому-то, кто слабее. Но Гарри ведь не такой…
– Оставим это, – предлагает Райк, махнув рукой. – Может, выпьешь вина?
Я киваю. Кто же от хорошего вина отказывается? Райк достает из массивного шкафа пыльную бутылку, с видимым усилием откупоривает ее и наливает в бокал насыщенно красный напиток. Бокал один.
– Мне нельзя, – поясняет он в ответ на мой вопросительный взгляд. – Аллергия, представь себе. И это в моей-то семейке, где отсутствие алкоголизма считается чем-то непристойным!
Меня разбирает смех. Надеюсь, он все-таки шутит. Хотя разве его поймешь?
Вино почему-то пахнет черешней, немного ванилью и какими-то ягодами. Лучше бы он им вместо своих духов поливался. Я, кажется, такого пока не пил. Я осторожно делаю глоток. Точно не пил. Это вино сладкое, а Северус предпочитает более терпкие напитки.
– А ты давно знаком с Северусом? – спрашиваю я, наблюдая, как он доливает себе кофе.
– Почти десять лет.
– Хм… а с Луной?
– С Луной чуть меньше, – на его губах появляется нежная улыбка. – Ты ведь знаешь о ее болезни?
– Да, Северус рассказывал. Легилименция…
– Если бы дело было только в легилименции! – перебивает Райк, досадливо поморщившись. – Об этом я бы и сам рано или поздно догадался. Проблемы начались, когда она пришла в себя.
– И что же произошло? – осторожно интересуюсь я.
– Апатия. Никакой реакции на раздражители. Полное равнодушие к происходящему. Она даже не разговаривала, только выполняла команды. Сядь. Встань. Ешь. Спи, – он тяжело вздыхает и прикрывает глаза рукой. – Ты даже не представляешь, Невилл, как это страшно, когда девятилетняя малышка в ответ на слово: «Спи» вытягивается на кровати и засыпает. Причем, моментально. Но если ей этого не сказать, так и просидит всю ночь. В одной позе.
– Жутко, должно быть, – признаю я, поежившись.
– Несколько месяцев с ней бился. Думал, что ничего не выйдет, –
Мне становится совсем неуютно, потому что я не знаю, что ему на это сказать. Я знаю, что такое смерть, но целители, наверное, воспринимают ее как-то иначе.
– Ты ведь не был в этом виноват, – неуверенно говорю я.
Несколько секунд он смотрит на меня, подняв брови, и, наконец, произносит:
– Ты, конечно, подумал об эпидемии. Нет, я сейчас не об этом. Хотя отчасти, наверное, и об этом тоже… Разумеется, моей вины не было. Некоторые события просто должны произойти, и никто не может этому помешать. Но с этим не так-то просто смириться, когда твоя жизнь до этого была почти безоблачной. Два года я прятался не столько от людей, сколько от самого себя, а потом решил, что хватит. Пора возвращаться, – Райк отставляет чашку в сторону и переводит взгляд на окно, за которым начинают сгущаться тучи. – Но я ничуть не поумнел и ничему не научился. Я вбил себе в голову, что должен изменить мир. Не «хочу», не «могу», не «попытаюсь», а именно «должен». Чувствуешь разницу?
Я медленно киваю. Чувствую. Вот только не очень понимаю. Но этого от меня, кажется, и не требуется.
– Когда мы познакомились, я был в большой заднице, – внезапно заявляет он. – Мне угрожали очень серьезные, очень опасные и очень влиятельные люди. И попал я в эту задницу из-за собственного тщеславия, не более. В результате они начали угрожать и Северусу, потому что им изначально нужен был зельевар. Нам обоим пришлось скрываться, пока не появилась возможность – точнее, пока он не нашел способ – получить официальную защиту вашего Министерства. Мою семью пришлось спрятать, а я еще долго не мог покинуть Англию, причем, за мной постоянно ходили по пятам авроры, – Райк невесело усмехается, залпом допивает остывший кофе и брезгливо кривит губы. – Тогда-то я и работал в Сент-Мунго и занимался с Луной. Сложные случаи всегда были по моей части.
– По крайней мере, ты сумел ее вылечить.
– Она сама себя вылечила, – он криво усмехается. – Да и меня заодно. Удивительная девочка.
– Это точно! – с чувством говорю я.
– Она много писала обо всех вас. Особенно о тебе и Джинни. Я боялся, что она не сумеет найти друзей, но, к счастью, ей это удалось.
– Честно говоря, я раньше думал, что она немного не в себе, – смущенно признаюсь я. – Пока Северус не рассказал мне, в чем здесь дело.
– Как я погляжу, кроме тебя, с ним никому из студентов не удалось поладить, – замечает Райк.
– Вообще-то сначала я его до ужаса боялся…
– Об этом Луна тоже писала, – он смеется. – Я от хохота весь пергамент слезами залил. Северус в платье Августы – хотелось бы на это посмотреть!
– Ты знаешь мою бабушку? – удивленно спрашиваю я.
– Не близко, только через Северуса. Уж ты не обижайся, но, увидев ее впервые, я искренне тебе посочувствовал и порадовался, что она не моя бабушка.
– Думаю, с твоим мнением согласились бы многие, – мне тоже становится смешно.
– Во всяком случае, неудивительно, что ты нашел общий язык с Северусом – с таким-то опытом, – резюмирует Райк.