Отрезок пути

Iris Black

– А что дальше?

– Я сейчас тебя придушу, – предупреждает он, – если не начнешь говорить нормально.

– Гарри рассказал о тебе и Лили Поттер…

– Это я уже слышал, – нетерпеливо перебивает Северус. – Странно, кстати, что о ней ни слова не сказали на суде, если, как ты говоришь, Поттер делился моими воспоминаниями с каждым встречным.

Ничего такого я не говорил, но спорить с Северусом – занятие неблагодарное. И я решительно не понимаю, почему он ведет себя так спокойно, когда речь заходит о ней.

– Ну, мы попросили эльфов стереть память

всем, кто это слышал, – сообщаю я. – Гарри думал, что ты умер, и не понимал, что болтает. А потом мы подумали, что будут говорить люди, что напишут в «Пророке»… Ты ведь был влюблен в нее, и…

– Я – что? – недоверчиво переспрашивает Северус.

– Был влюблен в маму Гарри, – тихо повторяю я. – И до сих пор ее любишь – я видел колдографию и письмо с подписью…

– Ты идиот!

– Знаю! – поспешно соглашаюсь я. – Я ведь думал, что мы с тобой… Но я все понимаю, правда! Нам обоим было нелегко, и мы…

– Заткнись! – командует он. – И скажи по-английски: Поттер что, действительно сообщил всем, что я был влюблен в его мать?

– Ну… да… Только эльфы всем память стерли, ты не беспокойся! – поспешно заверяю я. – Конечно, то, что сейчас о тебе говорят, немногим лучше, но этого мы не могли предусмотреть…

Неожиданно Северус начинает смеяться. Я изумленно смотрю на него, раздумывая, вызвать Райка прямо сейчас или немного подождать.

– Значит, Поттер пришел к такому выводу? – уточняет Северус, отсмеявшись.

Я пожимаю плечами. Уж наверное Гарри не слепой.

– Сам дурак, – усмехается он. – Надо было лучше думать, что подсовывать подростку. Но в тот момент было не до сортировки, кое-что прицепилось случайно… Твой вариант воспоминаний чуть более рационален.

– О чем ты говоришь? – интересуюсь я.

– Ты идиот, – неожиданно мягко сообщает Северус, уже Мерлин знает, в который раз. – А Поттера твоего вообще нужно изолировать, чтобы впредь не вводил людей в заблуждение.

– Ты хочешь сказать, что не был влюблен в Лили Поттер? – догадываюсь, наконец, я.

– Не больше, чем ты – в мисс Уизли, – отвечает он, дернув плечом.

Кажется, я еще ни разу не попадал в такое глупое положение. Северус абсолютно прав – я идиот. И это, кажется, неизлечимо.

– Но как же?.. – бессвязно бормочу я. – Колдография… подпись… лань…

– Просто поразительно, – растягивая слова, произносит Северус. – Ты же не видел воспоминания. Как ты мог поверить Поттеру на слово? И потом, я оставил тебе письмо, где все подробно…

Я виновато опускаю голову, и он не заканчивает фразу.

– Постой. Ты его не читал?

Я качаю головой, чувствуя себя законченным болваном.

– Почему?

– Ну… ты ведь не умер, – шепотом говорю я. – Я решил, что не имею права…

– Мне начинает казаться, Лонгботтом, – медленно произносит Северус, – что твоя порядочность – это не качество характера, а какая-то опасная патология.

Я не нахожусь, что возразить. С какой стороны не взгляни, получается, что я дурак.

– Я могу прочесть его сейчас, – неуверенно предлагаю я.

– Ну уж нет, теперь обойдешься! –

отрезает он, но, взглянув на мое несчастное лицо, немного смягчается: – Мать Гарри Поттера была моим другом, и я никогда не был влюблен в нее. По правде говоря, все было наоборот.

– Ты был влюблен в его отца? – озадаченно спрашиваю я.

– Муховертку тебе в задницу, конечно, нет! – восклицает Северус с искренним ужасом и брезгливо морщится: – Что я тебе сделал плохого, что ты меня так оскорбляешь?

– Но… – я пытаюсь сообразить, что к чему, и, наконец, мне это удается: – То есть, это она была в тебя влюблена? Не может быть!

– Почему же? – оскорбленно осведомляется он. – В меня нельзя влюбиться?

– Нет-нет, можно, конечно! – поспешно говорю я. – Просто… я удивился…

– Ладно. Понимаю, что это звучит странно, – Северус невесело усмехается. – Думаю, к настоящим чувствам все это не имело никакого отношения. Скорее, она просто вбила себе в голову… а может, я сам дал ей повод…

Он замолкает и задумчиво барабанит по столешнице кончиками пальцев. Я тоже молчу, обдумывая услышанное. Такого мне уж точно в голову не могло прийти! Да и никому другому, наверное.

– Ты спрашивал, почему я стал Пожирателем смерти, – неожиданно произносит Северус. – Тебе это по-прежнему интересно?

– Конечно! Но ты не обязан…

– Знаю. Но, в противном случае, ты сам придумаешь какие-нибудь идиотские объяснения, не имеющие отношения к действительности, – заявляет он.

Я прикусываю губу. Вот тут он не прав. Я вообще стараюсь не делать поспешных выводов. А что до того, что я поверил в теорию Гарри, так Северус сам так себя вел, что другого объяснения и у меня не нашлось. Но если я начну сейчас с ним спорить, он вообще ничего не расскажет.

– С Лили я познакомился еще до Хогвартса, – начинает Северус, откинувшись в кресле и соединив кончики пальцев. – Мы жили в одном городе, учились в одной школе. Я сразу заметил, что она волшебница. Мою семью считали странной, поэтому друзей у меня не было. У Лили тоже, но по другой причине. Она ничего не слышала о магическом мире, но знала, что обладает необычными способностями, и вовсю ими пользовалась. Сверстники относились к ней с опаской и за глаза называли ведьмой – у магглов это считается оскорблением. Сам понимаешь, налаживанию дружеских связей это не способствовало. Поэтому общалась она только со старшей сестрой, которая тоже ее побаивалась, но, разумеется, ни за что бы в этом не призналась. Ко мне Лили сначала отнеслась с недоверием, но вскоре мы подружились. Я рассказывал ей все, что знал о магическом мире, не говорил только о том, как многие чистокровные волшебники относятся к магглорожденным. Моей матери не нравилась эта дружба, но по пятам она за мной не ходила, а отцу было плевать, с кем я общаюсь. Родители Лили при виде меня тоже не прыгали от восторга, но она с детства привыкла делать то, что ей нравится, поэтому через некоторое время они махнули рукой на нашу дружбу и даже начали приглашать меня на ужин. Надо было видеть, как бесилась ее чокнутая сестрица!