Отрезок пути

Iris Black

– Какая чушь! – не выдерживаю я. – Да он просто испугался, что их отчислят! Неужели она этого не понимала?

– Все она прекрасно понимала, – усмехается Северус. – Просто Поттер уже давно за ней бегал. Лили не принимала его дремучих грубых ухаживаний, но зато докладывала мне о каждой попытке. Иногда говорила, что он, возможно, не так уж плох, и даже невинно интересовалась, не думаю ли я, что ей ст'oит сходить с ним на свидание. Полагаю, нет нужды объяснять, как я реагировал. Не знаю, сколько бы я выдержал, если бы Лили одновременно с этим не утверждала, что я ее лучший друг, что Поттер – самодовольный

гад, что она видеть его не может и лучше отправится на свидание с гигантским кальмаром.

У меня даже слов не находится. «Стервозная девочка» – это еще очень мягко сказано! Да она из него все соки выжала! Интересно, как бы я себя повел, если бы речь шла о Джинни и, скажем, Крэббе или Гойле? Помчался бы душить мерзавца, а на нее бы наорал, это по меньшей мере. А если бы она еще и встречаться с кем-то из них потом начала, меня бы отправили в Сент-Мунго с сердечным приступом.

– В конце пятого курса мы окончательно поссорились. Это произошло после экзамена по ЗОТИ. Вообще, мы поссорились еще накануне, причем, я сказал ей, что устал и не желаю больше терпеть ее придирки. Поэтому в день экзамена мы не разговаривали и даже не здоровались. Тут, как назло, я попал в поле зрения Мародеров, которым, как водится, было нечем себя занять. Не стану утомлять тебя подробностями, скажу только, что Лили за меня заступилась. Поттер применил ко мне заклинание, которое изобрел я. Лили знала о моих экспериментах. Я вспомнил нашу ссору, решил, что это она все им рассказала, и заявил, что мне не нужна помощь грязнокровки.

– Ох…

– Вот именно. Лили разозлилась и ушла. Тем же вечером я попытался извиниться, но она меня выгнала. Так и закончилась наша дружба, – Северус отодвигает в сторону остывший кофе и, чуть помолчав, тихо говорит: – Возможно, это покажется тебе странным, но, когда я понял, что она не уступит, почувствовал облегчение. Мне было жаль терять единственную подругу, но…

– Я понимаю. Она совсем тебя измучила.

– Я не виню ее! – резко произносит он. – И тебе не советую.

– Да я тоже не виню, – слегка покривив душой, заверяю я. – Думаю, тебе нужно было рассказать ей, в чем дело.

– Считаешь, это что-то изменило бы? – прищурившись, спрашивает Северус.

– Понятия не имею, – честно отвечаю я. – Возможно, нет. Но знаешь, все женщины хотят нравиться. Даже самые умные, которые понимают, что всем нравиться невозможно, выходят из себя, когда сталкиваются с чем-то подобным. И сказать себе: «я ему не нравлюсь» для них все равно, что сказать: «я некрасивая». Мало приятного.

– За Лили бегала половина школы! – резко возражает он.

– А хоть бы и вся школа. У женщин странная логика. Мне кажется, она просто списала все на свое происхождение. Для нее это было предпочтительней, чем признать, что она не в твоем вкусе.

– Тут ты прав, – соглашается Северус. – Но в то время я просто ничего не понимал. Как бы то ни было, мы перестали даже здороваться. А на седьмом курсе она начала встречаться с Поттером.

– Думаешь, тебе назло?

– Не исключаю такой возможности. Однако сомневаюсь, что Лили была способна выйти замуж за человека, которого не выносила, и родить ему ребенка, исключительно, чтобы насолить мне. Она слишком высоко себя ценила. Полагаю, в этом случае их отношения ограничились бы парой свиданий.

Возможно, Поттер и в самом деле изменился после окончания школы…

Судя по тону, Северус и сам в это не верит.

– Ты обещал рассказать, как стал Пожирателем смерти, – решаюсь напомнить я.

– Раз обещал, расскажу, – спокойно говорит он. – Как ты наверняка догадался, здесь все связано. Дело в том, что, когда я только поступил в Хогвартс, на меня обратил внимание Люциус Малфой. Конечно, он тогда еще не был Пожирателем смерти, но отец просил его наблюдать за студентами и выделять самых способных. Мой отец запрещал матери колдовать, но она с ранних лет тайком учила меня магии – в том числе, Темным искусствам. Кроме того, мы вместе готовили зелья, против которых отец почему-то ничего не имел. Впрочем, продажа зелий приносила матери доход, а ему всегда требовались деньги.

– Он пил? – догадываюсь я.

Северус кивает.

– От того и умер. Когда я начал зарабатывать, то сам стал покупать ему большое количество алкоголя. Напившись, он ложился спать и никому не мешал. В общем, речь сейчас не о нем, – он болезненно морщится и продолжает: – Уже на первом курсе я знал, множество заклинаний, а в зельеварении разбирался лучше некоторых старшекурсников, поэтому на уроках мне было скучно. Я занимался с опережением, читал учебники для старших курсов, потом начал корректировать рецепты зелий, изобретать заклинания.

– Твой учебник по зельям для шестого курса, который был у Гарри, – вспоминаю я. – На каком курсе ты его изучал?

– Кажется, на четвертом или на пятом… Не в этом дело.

– Погоди. Скажи мне вот что: Лили действительно разбиралась в зельях, или дело было в тебе?

– Разбиралась, конечно, – слишком быстро отвечает он.

Я стискиваю зубы. О мертвых, конечно, плохо не говорят, но эта особа нравится мне все меньше и меньше. Мало того, что она мстила человеку, который считал ее другом, только за то, что он не бросился ей на шею, так еще и училась за его счет!

– Не смей ее осуждать! – резко говорит Северус. – Лили была прекрасным человеком.

– Но ты сам сказал, что она знала о твоих экспериментах!

– Да! Но это ни о чем не говорит. Тогда я подумал, что это она рассказала Поттеру о моем заклинании, но много позже выяснилось, что за мной шпионил Петтигрю в облике крысы. На старших курсах он проводил в подземельях б'oльшую часть свободного времени – господа Мародеры вознамерились выяснить, кто из слизеринцев планирует примкнуть к Темному Лорду. Возможно, тогда он и начал задумываться о переходе под его знамена. Лили меня не подставляла. Никогда.

– Ладно, – я решаю больше не говорить с ним о ней, в конце концов, меня там не было, и я не имею права делать выводы. – А при чем тут Малфой?

– При том, что он счел меня перспективным. Ни о какой дружбе речи, конечно, в то время не шло – меня злила его снисходительность. Но, по крайней мере, на факультете ко мне никто не лез. Курса с третьего я начал зарабатывать – сначала делал за других студентов домашние работы, потом стал готовить зелья на заказ. С пятого курса начали приходить заказы со стороны, якобы от Люциуса, который на тот момент уже окончил Хогвартс. Их мне передавали сокурсники. Они же потом забирали готовые зелья и передавали мне деньги.