Отряд
Шрифт:
– Сегодня вечером должен, - чуть сконфузившись, вспомнил о главном своем деле Иван.
– Думаю засаду устроить, у тебя, отче, хотел людей попросить.
– Засаду-то мы устроим, - Паисий хитро улыбнулся.
– Туда же, на карбасы, и предателя позовем - чтоб брать, так уж всех скопом!
– А как же мы предателя позовем?
– резонно усомнился юноша.
– Коли мы не знаем, кто он?
Старец взглянул на него, словно на несмышленыша.
– Я ж говорю, мы ему сейчас записку писать будем. Здесь, в келье моей, и оставим, коли он сюда доступ имеет. Пусть
– Да нет, только щиплет.
Устроившись за столом, Иван взялся за перо.
– Отцу Паисию Иван Леонтьев сын челом бьет, - продиктовал старец совершенно такие же слова, как совсем недавно швед.
– Баркасный староста Евлампий Угрюм - предатель и соглядатай свейский…
– Что-о?!
– Пиши, пиши.
– Отец Паисий положил юноше руку на плечо.
– Не раз встречался с монахом тонным Анемподистом, который есть свейский человек именем Кровавый Свен. Ночью, после Тихвинской, надо хватать обоих и того, кто в обители им помогает, под пыткою выведать. Написал, что ли?
– Написал, - кивнул Иван.
Старец усмехнулся:
– Ну, а теперь иди, договаривайся с баркасником. К вечеру я людишек пришлю.
– Так Евлампий не…
– Конечно, не соглядатай. А ты что, поверил?
Иван опустил глаза.
– Вот и предатель наш должен поверить. Должен!
Постучав, вошел послушник. Поклонился. Взглянул искоса на Иванку.
– Говори, говори, что там стряслось, - махнул рукой старец.
– Кругом свои.
– Отрок из реки вылез и к нам прямо так, голышом, прибежал. Тебя, отче, похощет видеть как возможно срочнее!
– Отрок? Голышом?
– удивился Паисий.
– Ну что ж, зови… Э, да только пусть накинет на себя что-нибудь, прикроет срам.
– Уже прикрыл, - послушник улыбнулся.
– Мы ему рясу старую дали.
Послушник вышел, и почти сразу же за дверью послышались шаги босых ног. Вот кто-то постучался.
– Входи, входи!
Оба - и Иван, и старец - с любопытством уставились на дверь.
Та распахнулась…
– Митька!
– удивленно-радостно вскрикнул Иван.
Глава 19.
Коркодил
Битье кнутом в наших глазах было варварским наказанием… Адам Олеарий. Описание путешествия в Московию
Июнь 1603 г. Тихвинский посад
Бабка Свекачиха смотрела на привязанную к столбу девчонку столь умильно, как, наверное, не смотрела бы и на собственную внучку, если б та у нее имелась.
– Проверь-ка щипчики, Феденька, - с улыбкой попросила бабуля.
– Поди, нагрелись?
Федька
– Сейчас зачну тебе груди рвать, Муленька, - ухмыльнувшись, негромко сказала Свекачиха.
– Затем - ноздри, потом - глаза… Больно - спасу нет!
Смуглое обнаженное тело девчонки покрылось испариной.
Старуха, словно истая ведьма, клацнула щипцами прямо перед носом несчастной.
– Ну, кто тебя к нам послал?
– Ммм, - отчаянно замычала Мулька.
– Что, говоришь - немая, сказать не можешь?
– Свекачиха покачала головой.
– А мы так сделаем - я сама за тебя отзовуся, а ты, как правду почуешь, так и кивни.
С ужасом покосившись на щипцы и жаровню, Мулька часто-часто закивала.
– Ага… - Отдав щипцы Федьке, бабка удовлетворенно потерла руки.
– Боишься, знать, пытки-то? Это правильно, что боишься. Нешто можно боль этаку вытерпеть? Ну, начнем… - Свекачиха немного подумала и продолжила допрос, вперившись в девушку пристальным недоверчивым взглядом.
– Сам архимандрит тебе заданье за мной приглядывать дал?
Мулька отрицательно дернула головой.
– Не он? А тогда кто же? Старцы?!
Вздохнув, девчонка кивнула.
– Старцы… - Старуха усмехнулась.
– Ну, я так и думала. Который же старец, верно, судебный?
Мулька снова кивнула.
Подойдя ближе, Свекачиха ласково погладила девчонку по распущенным волосам.
– Вот и славно, касатушка, вот и ладненько. Ты ведь у нас грамотна? Вот посейчас велю тебя отвязать - так и напишешь, сколько уже за мной следишь: полгода, год иль больше - да чего вызнала, да что старцу судебному сообщила. Напишешь ведь, так?
– Умм…
– Вот и умница. Федька, неси перо да чернила, а вы, парни, развяжите ее, да пока придерживайте - кабы бежать не бросилась. Оно-то ясно, что отсюда не убежишь, одначе девки-то - дуры, что уж тут скажешь? Возьмет да и кинется, лови ее потом по двору, теряй время.
Двое бабкиных холопов, развязав веревки, встали по обе стороны девчонки, крепко ухватив ее за руки.
– Ммы-ы-ы, - замычала та: мол, не бойтесь, не убегу.
Парни откровенно пялились на раздетую Мульку, ухмылялись, один даже ущипнул девчонку за бок, пока бабка не видела. А бабка увидела - глазастая - и, выпятив губу, погрозила холопам пальцем, дескать, смотрите у меня. Парни потупились и с собачьей преданностью посмотрели на свою хозяйку. Тут как раз явился и Федька с писчими принадлежностями. Следом за ним двое слуг тащили стол.
– Чтоб писать удобнее, - с ухмылкой пояснил Федька.
– Молодец, Феденька, догадался!
– Свекачиха засмеялась и снова повернулась к жертве.
– Ну, видишь, Муленька, - все для тебя. Подойди-то к столику-то, пиши.
Вздохнув, девчонка размяла пальцы и, взяв в правую руку перо, принялась со скрипом водить им по испачканному листу дешевой бумаги.
Остальные терпеливо ждали.
– Госпожа, - вдруг что-то вспомнив, Федька подошел к бабке.
– Те двое вернулись, Онисим с Евстафием.