Отщепенцы [СИ]
Шрифт:
— Володя, ты помнишь свою первую любовь?
— Конечно. Я влюбился в пятом классе в Люду. ммм…Корнееву. Мы с ней в одном классе учились.
— Вот именно, что "ммм Корнееву". Даже фамилию своей первой девчонки чуть не забыл. Ну и дальше что?
— Ну, потом, это как-то все потухло.
— Ну и как она сейчас?
— Да кончила металлургический институт. Вроде на каком-то заводе работает и вроде вышла замуж.
— Комментировать твою первую любовь после твоих слов «ммм» и «вроде» я думаю, не стоит.
— Нет, не стоит. Но это разные вещи. Любовь к Люде и любовь к Ирине.
— Согласен. Но через,
— Может быть. Но сейчас-то не ноет, сейчас жжет.
— Терпи. И потом, если она так легко от тебя отказалась, то тебе, брат, даже крупно повезло. Потом расставаться было бы еще трудней.
— Ладно, Сергей, тему «Ирина» давай закроем. Я тут над этим долго думал, благо профессия строителя коммунизма времени предоставляет предостаточно, действительно рана далеко не смертельна. Даже не тяжелое ранение. Так, средней тяжести. Но вот работа в КБ…
— А теперь насчет работы в КБ. Это дело серьезней. Это твой кусок хлеба. Но я тебе так скажу — работу ты всегда найдешь. У нас, слава богу, безработицы вроде бы не предвидеться.
— Сергей, вот у тебя мечта — побывать в Париже. С моей точки зрения, довольно странная, чудаковатая мечта. Но не в этом дело. Это твоя мечта и ты к ней стремишься. Так и у меня была мечта — создавать самые лучшие в мире ракеты. А из-за какого-то подонка она лопается. Вот как с этим быть?
— Во-первых тебя пока с КБ не выгнали…
— И в тюрьму не посадили. И на том спасибо, — Владимир перебил Сергея.
— А во-вторых, — ни сколько не обращая внимания на реплику Владимира, продолжал Сергей, — жизнь, брат, штука сложная, многообразная и, к счастью, довольно интересная. Может быть, уйдя из КБ, ты станешь счастливей, чем был. Мало ли что. Ведь ты сам видишь, что сейчас твориться в стране. Мы же стоим на грани огромнейшего бардака. А где бардак, там можно и много потерять, но можно и много приобрести. Просто надо сейчас жить по принципу: "Ввязаться в драку, а там посмотрим". Я лично рассчитываю именно на это.
— Так ты не передумал рассчитываться из КБ?
— Почему рассчитываться? Я уже, считай, рассчитался. Я написал заявление.
— Когда ты успел?
— Как только прилетел с полигона. К тебе на стройку я пришел, когда заявление было подписано.
— Ну, Серега, ты даешь. Вот так сразу, добровольно, очертя голову кинуться неизвестно куда.
— Я же сказал, сейчас нужно жить по принципу: "Ввязаться в драку, а там посмотрим". И пока нет семьи, детей — это не так уж и страшно. Не за кого отвечать.
— А где будешь жить?
— Квартиру сниму. Не проблема.
— Так ты по случаю такого для тебя события принес и "Столичную".
— Точно.
— А плохо нам не будет — пиво и водка.
— А я специально так сделал. На дольше запомнится. Вот представь себе, лет через десять, будем мы уже богатые, умудренные опытом, но еще не старые…
— Это когда и возможности будем иметь и желание.
— Точно. Так вот, будем мы сидеть не в такой задрипанной комнатушке, на этих колченогих стульях, а в каком-нибудь респектабельном офисе моем или твоем, на дорогих кожаных креслах, пить дорогое вино, вспоминать этот день и как мы, по-плебейски, нажрались тогда.
— Ну, если по-плебейски, тогда вытаскивай "столичную".
Разлили
— А вообще то Володя, тебе повезло.
— Вот те раз. И чем же это мне повезло.
— Сейчас время начинается интересное — время распада. Распадаться начнет все — начиная от государства и кончая самим человеком. Знаешь как в ракете — что бы донести груз до цели она отбрасывает девять десятых своего веса. Отстреливает первую ступень, вторую. И если вовремя не избавиться от ненужной ступени то и цели можно не достигнуть. Так что от Ирки лучше было избавиться теперь, чем через пять-шесть лет. А избавляться пришлось бы, ты тут себе никаких иллюзий не строй. Только за пять-шесть лет она бы тебя здорово притормозила.
— И как в ракете, достигая цели, полезный груз превращается в ничто, — Владимир задумчиво в руках вертел пустой стакан.
— Может и такое случится — и с нами и с государством. Ну да черт с этим. Давай выпьем. Как говорится "Поживем — увидим". Раньше времени я лапки складывать не собираюсь.
— Я тоже.
— Предлагаю тост, — сказал Сергей после того, как разлил остатки водки по стаканам. — "За нас с тобой".
Два граненных чокнулись, соединяя на старте эпохи «Распада» две человеческие судьбы, соединяя по-русски — за убогим кухонным столом ста граммами водки…
Уже под утро, уходя от Володьки, Серега потребовал у того записную книжку и нетвердой рукой записал номер телефона:
— Надумаешь ввязаться в драку, позвони по этому телефону. Помогу отмахиваться.
9
На следующий день Владимир чувствовал себя припаршиво. Это как раз был тот классический случай, когда о дне выпивки лепечут: "Чуть не умер", а на следующий день стонут: "Лучше б я умер". И в этот далеко не светлый ни для его души, ни для его головы день он увидел в столовой ЕЕ. И вмиг забылось все плохое, что между ними произошло накануне. Он шагнул ей навстречу. Исчез обычный гомон кабэвской столовки. И тут Володя увидел, что она не одна. К ней подошел он, Илья, что-то шепнул ей на ушко, они оба рассмеялись и сели за свободный столик. И вновь красным полыхнуло перед глазами. Медленно, ничего не видя и не слыша, Владимир подходил к их столику. Они его увидели в метре от себя. "А если я сейчас возьму и швырну в него поднос с едой", — от такой мысли у него аж руки зачесались. Но красная пелена уже спала с глаз и он овладел собой. Владимир с удовлетворением заметил испуганный взгляд Ильи, красные пятна на его лице. Неожиданно он поймал себя на мысли, что видеть побледневшее лицо Ирины ему тоже приятно.
— Привет честной компании, намеренно интонацией выделяя слова «честной» и делая ударение на букве "е".
— Привет.
— Привет, — ответили они почти вместе.
— Ну как, Илья, к аспирантуре готовишься? Там, в той тетради, кстати, неплохая математическая модель расчета эффективности изложена. Так что, если не побрезгуете воспользоваться, то милости прошу, автор не против. И снова Владимир с удовольствием смотрел как сжался Илья, как сжалась Ирина.