Отшельник. Его девочка
Шрифт:
Мы с ним не общаемся обычно. И днем я его совсем редко вижу. Но точно уверена, что он сейчас где-то здесь.
Толкаю дверь в кабинет, где проходило мое собеседование. Она противно скрипит петлями.
— Лев Сергеевич! — упираюсь взглядом в его напряженное лицо.
Мужчина сидит за столом перед монитором.
— У тебя что-то срочное? — даже взгляда не поднимает.
— Вы работаете? Сильно заняты? — торможу свой порыв и переминаюсь с ноги на ногу в дверях.
Сжимаю
— Заходи, — выдает мужчина.
— Лев Сергеевич, я просто… ммм…
Вся моя прыть тут же разбивается на мелкие стеклышки.
Ну, что за дурочка?
Вряд ли я так сильно ему нужна, что он станет отвечать на мои вопросы.
Он ведь сказал мне тогда, чтобы я не влюблялась! Предупредил, что не хочет этого.
Но…
Боже…
— Дарина, что тебе нужно? — переводит мрачный взгляд на меня.
Я качаю головой и растерянно вжимаю шею в плечи.
— Лев Сергеевич, просто… — не могу придумать оправдание для чего искала его.
И в эту секунду у меня начинает звонить телефон. Смотрю на экран и зависаю.
Мама…
Она не звонила мне уже две недели. С тех самых пор, как я рассказала ей о своей работе горничной у миллиардера.
У меня в глазах темнеет. Она слишком гордая. Не стала бы звонить просто так.
Что-то со Степкой!
Душа выкручивается, как мокрая тряпка.
— Ответишь? — недовольный голос Отшельника выводит меня из ступора.
— Да, мам, что случилось? — пищу, задыхаясь от страха.
— Доченька, — дрожащим голосом шепчет мама. — Дариночка…
Ноги подкашиваются.
— Мам, что такое? — я буквально блею в трубку.
Чувствую на себе напряженный взгляд Льва Сергеевича.
— Ты только сильно не волнуйся. Я со Степой в больнице. И ему… — она замолкает, а затем срывается в рыдания.
У меня безбожно дожат губы. Я, кажется, понимаю, что мама скажет дальше.
Я оседаю. Облокачиваюсь на стену спиной и закрываю рот рукой. Коленки трясутся.
Она скажет, что нужна пересадка сердца.
Она сейчас это скажет…
— Дарина, — Лев Сергеевич хватает меня за локоть, не давая сползти вниз по стене. — Что там?
Слезы катятся по лицу. Попадают в нос и рот. Мне горько и страшно. Мне больно.
Врачи предупреждали, что это может случиться. Но брат не стоял на очереди, потому что острой необходимости не было.
А это значит, что если… боже… нет… нет!
— Дарина, Степе нужно новое сердце, — стонет мама.
А в следующую секунду у меня темнеет в глазах и я роняю свой телефон на пол.
Глава 18
С трудом открываю глаза. Надо мной буквально шатается потолок, тело обмякло, как теплый пластилин. Моргаю
— Дарина, — голос Льва Сергеевича врезается в сознание.
— Мой брат, — лепечу, а внутри опять все дрожит и переворачивается.
— Я уже все узнал, — слышу ответ.
Поворачиваю голову в сторону мужчины.
Я лежу на большой кровати в одной из гостевых комнат. Отшельник сидит рядом со мной. Его широкая ладонь мирно покоится на моей расслабленной руке.
— Мой Степка, — со стоном выговариваю, а из глаз брызгают слезы.
— Все будет хорошо. Ты, главное, соберись сейчас. Нам нужно ехать.
— Куда? — сильно жмурюсь.
Слезы катятся по моим вискам и капают на светлую подушку.
— В больницу. Нужно решить эту проблему.
— Что? Вы… Я не понимаю…
— Мы поедем к твоему брату, как только ты сама придешь в чувства.
— Я в порядке, — резко приподнимаюсь на постели.
Голова адски кружится. Но вида я не подаю.
Сажусь, свесив ноги к полу. Вытираю соленые слезы тыльной стороной ладони.
— Я очень люблю своего братика. И не хочу, чтобы его жизнь вот так оборвалась. Если нужна пересадка, значит, дела совсем плохи. У него сердечная недостаточность, стоял аппарат и…
— Все будет нормально, Дарина. Я обещаю.
Я киваю коротко. Перед глазами густой белый туман.
Нас с мамой предупреждали, но я не была готова к этому. Думала, что все обойдется. Верила в лучшее.
— Переодевайся и поедем, — сообщает Лев Сергеевич. — Я жду тебя у лифта.
Мне достаточно трех минут, чтобы отыскать в гардеробной какие-то джинсы и простую неброскую кофточку.
Сжимаю пальцы в кулаки, разгоняя слабость в мышцах. Сейчас нужно быть сильной и поддержать маму. Ей теперь хуже всего. Я помню каждый ее отъезд в больницу. И когда Степе делали операции, мама себе места не находила.
А тут такое…
Не представляю, как она себя чувствует и что переживает внутри себя.
Мама замкнутый человек. И она всю боль и страхи всегда держит в себе.
Мы с Давыдовым садимся в машину, и он резко трогается. Я смотрю в окно на проплывающие мимо стволы сосен и просто молюсь, чтобы все обошлось.
Пусть все пройдет успешно.
Пусть все обернется самым благополучным для Степы образом.
Только бы ему дали донорское сердце и смогли провести операцию без осложнений. Мой братик маленький, но очень сильный. Он обязательно справится с реабилитацией.
В пути мы проводим чуть больше часа, и за это время я успеваю сотни раз накрутить себя и успокоиться. Лев Сергеевич всю дорогу напряженно молчит, будто дает мне возможность побыть наедине со своими мыслями.