Отшельник
Шрифт:
Ну же, Крестоносец. Покажись.
Дверь сначала еле слышно подалась на меня, впуская в комнату яркие отблески оранжевых вспышек.
А потом резко, с грохотом распахнулась.
И внутрь, подсвеченный ярким сиянием бури, вошел настоящий гигант.
Ростом он был явно больше двух метров. На широченных плечах внатяг сидела льняная рубаха. Длинные русые волосы с проседью от рыжего марева с улицы вспыхивали золотым отливом. На повернутой ко мне гладко выбритой щеке виднелся шрам от уха к подбородку — ровный, как след от
А еще Крестоносец был босой.
— Извини за замок, — сказал я, нежно прижимая палец к спусковому крючку, но все еще не поднимая пистолет. — Буря заставила.
Крестоносец медленно повернул ко мне голову.
— Стараешься быть вежливым? — хрипло спросил он.
— Хочу поговорить, — ответил я.
Крестоносец усмехнулся.
А потом с ревом швырнул в мою сторону бревно со своего плеча.
Я отскочил от березы в сторону, и сруб с грохотом ударился о стену и упал на пол.
— Я не хочу стрелять в тебя, давай поговорим! — крикнул я, демонстративно поднимая пистолет. — Ты — проходчик?..
— Я есть рыцарь мечей, рожденный огнем и служащий ветру! — прорычал Крестоносец и ударил по воздуху рукой.
Используя максимальную скорость, я резко ушел в сторону, вплотную к стене. Сено, шкуры полетели по всему дому, а я
вскинул пистолет и выстрелил Крестоносцу в бедро.
Тот не вскрикнул. Не схватился за больное место. И даже не попытался еще раз ударить по мне своим телекинезом.
Он на мгновение застыл на месте, потом опустил глаза на раненую ногу. А потом медленно проговорил:
— Как ты… Как ты это сделал?..
— Нажал на спусковой крючок огнестрельного оружия, — хмыкнул я. — Я не об этом, — с абсолютно серьезным и растерянным лицом отозвался Крестоносец, всматриваясь в меня. — Ты кто? Из какого рода? И какие рифты проходил?
Ну слава богу, лед тронулся!
Я выпрямился, опустил пистолет. И ответил:
— Многие. Последним была Гамма Триптиха. А ты?
— Гамма Триптиха?.. — изумленно повторил Крестоносец, в то время как по его ноге на пол стекала кровь. Вся штанина покраснела, набрала в себя красной влаги. — Но оттуда… еще ведь никто не возвращался. После трех неудачных экспериментов рифт был законсервирован, и ни один из родов не использует его сейчас.
— Что значит трех неудачных? — переспросил я. — Неудачными были признаны только две первые попытки. Третьей в Гамму вошла Татьяна Черных, позывной «Сильфида», и благополучно вернулась через три с половиной месяца. А потом в этот рифт вошел я, и случилось это задолго до консервации!
— Не ври мне!!! — возмутился
— Говоришь, знаешь всех поименно? — прищурился я. — Ну, давай проверим. Мой личный номер ноль один — тридцать восемь — И — Ка один, и мой позывной…
Слово «Монгол» мы произнесли уже хором.
Крестоносец изменился в лице. Теперь он смотрел на меня почти с благоговением.
А я нахмурился.
— Но, как ты верно заметил, все это — засекреченная информация. Откуда у тебя к ней доступ?
Он не ответил мне. Вместо этого пробормотал:
— Монгол был последним, кто вошел в горний мир Гаммы Триптиха, и не вернулся. Сто пятьдесят лет назад… — проговорил он.
— Точно, — кивнул я. — Представляешь, какие у меня проблемы?
Крестоносец покачал головой. И медленно, громко, будто какую-то клятву, проговорил:
— Мой дом — твой дом, путник.
— Эмм… Это очень хорошо. И давай дверь все-таки прикроем, чтобы не сквозило. Надо твоей раной заняться, а то на тебя смотреть больно.
Крестоносец озадаченно покосился на меня.
— Я рыцарь. Я контролирую боль. Ты — нет?
Я со вздохом вытер пот со лба.
Чувствую, разговор у нас будет непростым. Что же творится в твоей голове, Крестоносец?..
Глава 6
Каша в плошке, каша в голове
Когда мы с Крестоносцем, наконец, открыли дверцу в жилую комнату, из черной дыры показалась голова Егора.
— Это что за херь я сейчас услышал?.. — пробормотал он, глядя на меня круглыми глазами. — Какие в жопу священные Триптихи, проходчики и сто пятьдесят лет?
Крестоносец, не обращая внимания на свою рану, присел возле спуска и, с серьезным видом глядя на Егора, нараспев протянул:
— Ибо как сказал царь Соломон, многие знания сулят многие печали, и безмятежен лишь тот, кто не ведает мира, как безумец или дитя, — и, многозначительно кивнув, добавил, — Вот так-то.
Егор даже сморщился от мысленного усилия. И в поисках помощи перевел взгляд на меня.
— Чё?..
— Он говорит, что нехрен подслушивать, — доходчиво перевел я. — И давай уже или туда, или сюда, а то ты как затычка в бочке.
Все вместе мы спустились с лампой в комнату, где по полу растекалась мыльная лужа с безжизненно распластавшимися черными трусами.
Так вот что грохотало внизу.
— Непорядок, — нахмурился Крестоносец. И выразительно посмотрел на Егора.
Тот как-то неопределенно хмыкнул. И, пожав плечами, пояснил, глядя в сторону: