Отставной диверсант
Шрифт:
– Ты чего лыбишся? – заинтересовался напарник Ник Барнаби.
– Ровным счетом ничего, – мотнул головой Духовны. – Настроение такое.
– Охренеть! – вскинул бровь Ник. – Мы уже давно должны были разбежаться по домам. Сегодня бой Дугласа с Варгиным. Я еще вчера пивом холодильник забил. А сейчас, вместо того, чтобы потягивать холодное пиво и наслаждаться хорошей дракой, я сижу тут с тобой, дожидаясь какого-то беглого уголовника. И у тебя настроение при всем этом радостное? Охренеть!
– Никакой он не беглый уголовник, – махнул рукой Стив, поудобнее умащиваясь на своем кресле. – На беглого уголовника столько народу не нагнали бы. Ты что, не видишь, сколько тут и наших, и ополченцев, и черт знает кого еще? Только армейских
– Откуда взяться шпиону в центре Новой Москвы? – нахмурился Барнаби. – Ты слышал чего или просто домыслы свои высказываешь?
– Кое что слышал то там, то сям, – ответил Духовны неопределенно. – И, лично мое мнение, что он вовсе не наш.
– Что это значит? – удивился Ник. – Ты что это загадками разговаривать начал?
– Да эта тема вообще сплошная загадка, – понизил голос Стив. – Разве до тебя слухи не доходили, что мы не только погибший корабль инопланетян нашли, но и с ними самими в боевой контакт вступили.
– В боевой контакт? – переспросил Барнаби, вдруг вспоминая все обрывочные кусочки информации о пришельцах, которые воспринимал до этого как досужие вымыслы обывателей. – В каком смысле?
– Что-то ты сегодня тормозишь, – усмехнулся Духовны. – В каком еще смысле может быть боевой контакт? Только один смысл тут существует. Война. Война уже началась, только мы пока не знаем о ней. Нас проинформируют в последнюю очередь, когда войну уже невозможно будет не увидеть из окон наших кухонь. Хотя, какая нам сейчас разница, кем он в действительности является. Раз столько народу, значит непростой зверь идет. А уж кто он, шпион, алигарх проштрафившийся или разведчик из чужого мира, какая нам разница. Да и настроение у меня не от охоты этой хорошее…
– Какая уж тут охота? – сплюнул в окно жвачку Ник. – Два часа уже сидим тут в засаде. И настроение твое еще тоже. Смотреть на твою лыбящуюся харю противно.
– Да ладно ты…
– Внимание всем машинам в районе тридцать пятого, тридцать седьмого и тридцать девятого кварталов, – ожил вдруг громкой связью коммуникатор, установленный на передней панели автограва. – Потенциальная цель движется в вашу сторону. Быть готовыми к началу преследования и задержания.
– Во! Это же в пяти кварталах от нас, – прикинул Стив. – До нас вряд ли доберется. Как пить дать повяжут.
Он перевел взгляд поверх плеча Барнаби, где после долетевших из динамика коммуникатора фраз вдруг возникла крупная фигура пешехода.
– Вы что-то хотели спросить? – обратился Духовны к прохожему, но в этот миг что-то больно ударило его в висок. Стив удивленно заметил расплывающееся по рубашке на груди Ника темно-красное пятно, чувствуя, как что-то горячее стекает по его щеке и шее. Все тело стало каким-то чужим и рука, которой он попытался вытереть заплывший чем-то глаз, вдруг отказалась подчиняться. Совершенно безразлично Стив увидел, как прохожий открыл дверь, позволяя Барнаби выпасть из салона автограва. А в следующую секунду Духовны сам завалился на бок, уткнувшись щекой в стойку кузова…
Полицейский автограв стремительно вынес Никсона на довольно широкий проспект, упирающийся прямиком в огороженную высоким забором заброшенную территорию старого производственного комплекса, в недрах которого и располагалась цель. Майкл очень удачно проскочил два полицейских кордона, на которых просто не обратили внимания на автограв, состоящий в списках машин оцепления. Но, всякое везение имеет свой лимит. Выскочив на проспект, Малыш оказался в пятидесяти метрах от перекрывающего всю ширину улицы кордона из полицейского бронетранспортера, вокруг которого сновали люди в военной форме. Мгновенно запульсировала мысль, что он нарвался на армейское оцепление, выставленное внутри кольца полицейских. Ледяная волна недоброго предчувствия стеганула по нервным
Добравшись до створок нижнего яруса, Никсон разблокировал устройство ручного открывания и через пару мгновений оказался в сумраке парковки. Чувство опасности отпустило, замерев где-то на границе восприятия, и Майкл понесся по эластичному покрытию яруса, словно спринтер на олимпийских играх.
– Что происходит? – спросил изумленно Зенин, вслушиваясь в переговоры спецслужб, превратившиеся пять минут назад в сумбурные, порой истеричные крики. – Что, и этот как-то выкрутился?
Славомир сидел в фургоне передвижного пункта наблюдения и контроля, всматриваясь и вслушиваясь в происходящее там, где группа силовой поддержки Управления контрразведки Службы государственной безопасности, приданная в усиление его оперативно-розыскного отдела, готовилась взять преследуемую цель.
– Нет, командир, – замотал решительно головой возникший в дверном проеме Пележ. – Наши ребята ведут его четко, несмотря на всех остальных охотников. Он в тупике и оттуда ему не выбраться. Это какой-то посторонний объект.
– Бардак! – буркнул капитан, пытаясь разобраться в какофонии фраз, вылетающих из динамиков переговорного устройства.
– Вот, как раз только что командир группы захвата доложил, что объект взяли, – доложил Ильнур, что-то выслушав в наушнике своего переговорного.
– С ним все нормально? – поднялся с места Зенин.
– Более или менее, – смутился лейтенант.
– Это что значит? – набычился Славомир.
– Он начал отстреливаться, и ребята спустили на него собак, – попытался успокоить шефа Пележ. – Порвали его немного, но угрозы для жизни нет. Чуток подлечат, и будет как новенький.
– Ничего у нас без косяков не получается. Ничто не портит цель так, как попадание. И для нас это уже закономерностью становится, – покачал головой капитан. – Я пойду, погляжу, что от него осталось, а ты разберись, что там за посторонний объект, из-за которого так много шума.
Маскироваться под местного обывателя вряд ли оставалось возможным после того, какой переполох устроил Никсон. Особенно, если учесть, что вляпался он в самый разгар какой-то крупной операции. Скорее всего, алатырьские спецслужбы охотились за кем-то из их диверсионной партии. Однако и отступать было некуда – раз так плотно обложили квадрат, то нашли или скоро найдут объект. А это означает провал всей операции и попадание в руки Государства Алатырь беспретендентного по своим объемам хранилища информации. Значит, оставалось только одно – любой ценой прорываться к цели, ликвидировать ее, а потом уповать на собственные силы, улыбку Суки-Судьбы и мизерный шанс того, что свои не оставят его здесь, а вытащат невесть какими каналами.