Отстойник
Шрифт:
– На вот, возьми.
Для пробы я придвинул к эльфу свой рюкзак, набитый в основном одними патронами, ну еще ружье приторочено вертикально, чтобы не путаться в ремнях. Сколько в нем может быть веса? Фунтов тридцать, от силы сорок со всем-всем-всем, ребенок утащит. Фирзаил героически впрягся в лямку и даже ухитрился отвалить от вертолетного корпуса, но при этом перекосило его так, словно бы Статую Свободы уволочь на плече пытался. Не зря я его как пораженца расценил, и войну за наклон буквы, имеющий концептуальное значение, его племя позорно профукало. А что, никак нельзя было продолжать исподтишка хвостик тянуть, куда нравится?
– Стой, носильщик!
– Я могу, – пропыхтел эльф запальчиво, да так и осел под непосильной ношей.
– Давай так, ты не таскаешь вещи, а мы за это не открываем порталы.
А если кто-то тут не подозревал во мне скрытого мягкосердечия, марш перечитывать с первой страницы. Не может быть, чтобы нигде ранее не проявлялось. Терпеть не могу, когда агонизируют не по делу.
Мы разобрали свое имущество. Гранатомет я лично навьючил на Мика – все равно не заметит, Айрин нашла в куче барахла разгрузку, утыканную нужными магазинами, а Чарли с болезненным покряхтыванием сложил приклад фалки и неуклюже приспособил ее за спину. Милитаристом он никогда не был. Я снял с придавленного Фирзаила рюкзачок и забросил за плечо. Пулемет в походном режиме поперек живота, стволом по направлению взгляда. Грозен чрезвычайно, как бы самому не напугаться. Пошел вперед, к будочке, выискивая вход.
– Не всегда удается унести все, – просветил за спиной фон постанывающего эльфа. – В таких случаях мы, как правило, поджигаем то, что вынуждены бросить, чтобы врагам не досталось. Понимаешь?
– Понимаю. Неприятно удивлен.
– Да, мы и сами от себя не в восторге. Вы так не делаете?
– Нет. Мы стараемся ничего не уничтожать. Один известный полководец прекратил войну и признал себя побежденным, когда разбил вражескую армию, но уничтожил при этом бесценный памятник старины.
– Эстетские войны?
– Прямой менталитет. Война ведется с тем, чтобы укрепить свое положение. Если в итоге она приносит только подрыв общего благосостояния – значит, это неправильная, ненужная и безуспешная война.
Складно врет, его бы да на курсы переучивания наших военно-тактических гениев. Сам бы походил, послушал и понаблюдал за бурлением этого… что там в черепушках у нашего контингента? Его, наверное, не зря называют ограниченным. Так, а это вот, наверное, и есть дверь. А что не открывается ни туда ни сюда, наверное, заперта. У эльфа наверняка есть ключ, а у меня ключа нет, зато есть «бенелли».
Пулемет я оставил висеть на животе, через плечо вытянул из крепления на рюкзаке ружье и аккуратно выстрелил – сперва в нижний угол двери, потом в верхний. Потом дверь упала, не дожидаясь даже проформенного пинка, и укатилась под откос по открывшемуся за ней тоннелю. Как частенько повторяет мой авторитетный папа, действия, доведенные до автоматизма, никогда не подводят.
– Это было обязательно?! – страдальчески возопил Фирзаил.
– Ага. Тебе ж только что объяснили: что нельзя унести, то уничтожаем. Ты ведь говорил, что с нашим приходом что-то такое свершится и нужда в ваших сервисах отпадет?
– Я так полагаю. Но бездумное уничтожение… не делает чести вашему виду.
– А что нашему виду делает честь? – заинтересовался Мик. – Кроме больших сисек и благословенной глупости?
– Я слишком мало знаком с вами, чтобы строить допущения. Однако глупость – не то, чем принято гордиться в моем обществе.
– Это потому, что вам она мешает делать хорошее, а нам не позволяет делать крупные гадости.
Правда, не всем и не всегда. Иногда
Коридор пару раз изломился под неожиданными углами, а потом вывел к обширному, горизонтально ориентированному залу, выбитому прямо в толще местной земли. Оформлен зал был как обширная комната отдыха, по крайней мере, в нем было немало узнаваемых развлекательных устройств, например бильярдный стол и автомат для пинболла. А устройств неузнаваемых было куда больше. Вот, например, вполне понятного назначения, но по нашему миру незнакомое устройство – кувалда на круглом пеньке, очевидно силомер. Но что куда больше привлекло мое внимание, так это бар, размещенный по левой стенке, – длинная стойка, уставленная многообразными сосудами. Аллилуйя. Не знаю, как эти странные люди, что сопят в затылок, но лично я боролся именно за это.
Ах да, пока не началось – чисто для проформы…
– Вылезайте, камрады. Мы с сугубо дружественным визитом, а вы попрятались, прямо как будто не рады.
– Тебе вообще кто-нибудь когда-нибудь был рад, Мейсон? – брюзгливо уточнила Айрин.
– Этого мы никогда не узнаем, но многим хватает ума хотя бы делать вид.
– И кто тут должен делать вид? Вон та коробка?
– Ну коробка меня мало волнует, а вот образина, что за ней прячется, могла бы и выйти и церемонно поклониться.
Айрин недоверчиво вытянула шею, оглядывая коробку, и даже через оптический прицел на нее глянула. Как бы не так, руку свою засвеченную образина вовремя утянула в укрытие. Зато если пригнуться, то станет видна другая персона, завалившаяся за бильярд и оттуда пристально следящая за нашими ногами. Гранату в них, что ли, кинуть? Тоже мне, радушные хозяева.
– Очень кому-то надо тебе кланяться. – Чарли вступил в армию наезжающих на меня. Что ж такое, пытаешься с людьми по-хорошему, а они так и норовят и на шею сесть, и ножки свесить, да еще и пнуть, чтоб трусил плавнее. – О, да тут есть бар! Вот это я понимаю, так и надо устраивать рабочее место. У нас в участке только кофеварка и автомат с печеньем. И бильярда тоже нет.
– Это вы всех распугали своей стрельбой, – упрекнул и Фирзаил, появившийся следом.
Да как же вы достали. Не слышали, что ли, что все есть яд и все есть лекарство? Я поднял ствол пулемета и пустил длинную очередь по-над игровой машинерией. Будь тут лампы, они бы живописно пораскалывались, да ведь не было тут ни ламп, ни чего-либо еще бьющегося. Пули с ободряющим стуком прошлись по стенам на высоте человеческого роста, оставив длинный и почти ровный ряд выбоин. Эльф от неожиданности повалился на пол и скорчился, как в приступе эпилепсии, Чарли присел, прижимая руки к ушам, а Айрин сделала страшные глаза и вскинула винтовку, готовясь отражать неведомую угрозу. Все-таки какой ни на есть боевой потенциал у нее, в отличие от остальных, имеется.