Отстойник
Шрифт:
– А мы, друг, пока еще не в голливудском кине, где каждое действие героя филигранно и неотразимо. С нами так – раз из ста попадешь, и то хорошо. У нас даже отмаза на этот счет придумана: «Человек несовершенен».
– Это не отмаза, это правда. – Фирзаил издал трагичный вздох. – Плохо не то, что вы все как один несовершенны, а то, что вы этим безосновательно, но до крайней степени гордитесь и отказываетесь совершенствоваться.
– Я всегда готов, а ты мне отказал в спарринге, – заступился за честь нации Мик.
Эльф подавил очередной вздох и поднялся.
– Давайте
– Вот это разговор. Чарли, прекрати уже общаться с этими штанами – надень их, они тебе на ходу свою историю доскажут. Остальное тоже лучше надеть, включая жилет.
– Будем воевать? – Меня, если честно, начинает пугать безразличие в его голосе. Это умиротворяющий эффект от той живописи или с ним с перепугу катарсис случился? Отринул суетность и беспокойство, просветлел и проникся спокойствием… Все бы хорошо, кабы не было ему настолько несвойственно.
– Полагаю, что нет, но прикрыть тушку никогда не лишне. Учти, Чарли, твоей маме я похоронку доставлять не рискну, так что потрудись не убиться по пути. Айрин! Не делай испуганные глаза, Фирзаил обещал, что уколы тебе ставить не будут.
– Не будут, – подтвердил Фирзаил устало.
Но все равно надела бы ты тоже жилет. Вдруг какая оказия.
Айрин тоже прибило – она, не говоря ни слова, приняла протянутый флак. Уж не наш ли добрый друг Фирзаил ухитрился их под шумок подавить каким-нибудь своим эльфским образом? Эх, лучше бы на Мике сосредоточился. На всякий случай я провел контрольный замер – дождался, пока Айрин втиснется в жилет, и от души цапнул ее за попу. Мик аж зааплодировал, а жертва харрасмента медленно округлила глаза и развернулась в мою сторону, ощутимо возвращаясь в тонус. Как удачно – всем или приятно, или полезно.
– Мейсон, не знаю, что ты себе думаешь…
– Это очень удачно, я как раз собираюсь рассказать в подробностях.
– Еще одно слово. Еще один взгляд. Еще одно, не дай бог, неосторожное движение – и я из тебя самого сделаю такого мальчика-колокольчика, что все камертоны заглушишь звонкими переливами!
Вот это наша Айрин. Если какие вражьи козни и были, то отступили перед доблестью храброго рыцаря. А вот как с Чарли быть? Его тоже за это самое место? Так ведь не поймут же, варвары. Сам же первый и не поймет, если вообще заметит.
– Мик, ты можешь закатать Чарли в глаз так, чтобы не убить?
– Спросил. Я ему куда угодно могу закатать и надеяться не убить!
– Эй-эй, я вам покажу – в глаз!
Вот и этот прекрасный прынц потихоньку возвращается к жизни.
– Проследи за ним, – поручил я Мику. – Потом забирайте остальное, что мы с Айрин не унесем, и догоняйте. Чего замерла, королева Непала? За равноправие боролась? Расхлебывай теперь – возьми барахлишка, как всяк реальный пацан.
Сам я подобрал пулемет и собрал на руку сколько налезло разгрузок, еле поднял с пола. Понятно, что жадность и не таких фраеров губит, ну да в полете все равно надо будет чем-то руки занять, чтобы Айрин и впрямь не сделала из меня колокольчик. Вот и рассортируем
До вертолета мы дотащились без приключений, я немедленно свалил свой груз в салон и кивнул Джасперу на кабину – типа заводи. Фирзаил прытко забрался следом за моим товаром, я даже успел напрячься – ну как чего учудит, но он смирно примостился на скамье для пассажиров, даже брезгливо отфутболил ногой попавший под нее пилотский пистолет.
– Ты пацифист, что ли? – уточнил я на всякий случай. Может, именно этим объясняется его миролюбие? А его партайгеноссе, чего доброго, этим не скорбны и под его благодушием не подпишутся.
– Я просто разумный, – успокоил меня эльф. – Как я уже сказал тому странному человеку, драться я не люблю и не умею, даже если бы не был настроен доброжелательно, глупо было бы пытаться. Так что можете наконец успокоиться и перестать ждать от меня гадостей.
– Вот помрем, тогда и перестанем.
– Дело ваше. Но, чтоб вы знали, наша борьба с естественным старением началась именно с того, что мы научились культивировать в себе спокойствие и умение избегать сильных эмоций, подрывающих нервную систему.
– То есть если я перестану на тебя косо смотреть, то и стареть перестану, а если сейчас же проникнусь к тебе бесконечным доверием – вовсе в пеленки вернусь?
– Не все так просто, – эльф одарил меня осуждающим взглядом. – Да, я выучил слово «сарказм», хотя так и не понял, откуда он берется. Видимо, что-то в рационе. Может быть, ваше любимое пиво его стимулирует?
– Продолжай в том же духе и поймешь доподлинно, на собственном материале.
К нам присоединилась Айрин, в своем стремлении доказать, что она реальнее всех пацанов, припершая сразу все оставленные внизу винтовки. Обломалась – мы-то знаем, что пацан воистину реальный лишнего ни в жизнь не поднимет. На меня она сразу зыркнула так, что я прожевал и проглотил все всплывшие комментарии.
– Это последний раз, когда я участвую в какой-то безумной массовке, – предупредила Айрин Фирзаила.
– В смысле в спасении миров?
– Знать ничего не хочу. Прекрасно знаю, что напарите, и единственное, что меня утешает, что виноват будет вот он.
Эй, а он-то, то есть я, при чем? Хотя да, возможно. Если бы без меня попыталась обойтись, то еще, возможно, пронесло бы. А раз со мной связалась, то напарят без вариантов. Впрочем, я не навязывался. Я вообще спал себе безмятежно, когда они с Миком за моей спиной коварно заключили пакт о взаимовыручке.
– Наши женщины тоже капризные, – обнадежил меня эльф. – Убедить их сделать что-то общественно полезное бывает нелегко.
– Да-да, старая песня – во всем виноваты женщины.
– Нет. Виноваты в большинстве случаев ведущие умы нации, харизматичные лидеры, истинные пассионарии… то есть мужчины. Они совершают великие дела, а великие дела никогда не остаются не замеченными для цивилизации, всякое из них имеет как позитивные, так и негативные последствия. А женщины служат средой, которая затрудняет совершение этих великих дел, так сказать передатчиком, демпфером, буфером.