Отстойник
Шрифт:
– Не знаю, но намерен выяснить.
Эл изогнулся вновь, и второй пинок вышвырнул тело из облака целиком. За ним выдвинулся и сам Эл, целеустремленностью своей наводя на мысль о бронетранспортере.
– Это что за… – Айрин сконцентрировала на нем мутные глаза. – О нет! Только не это! Это не тот ли…
– Ага-ага. – Мик выразительно прицокнул языком. – Это твой друг Эл, и он все еще помнит, как ты его с лестницы…
Тут я, повернувшись к ним, обратил внимание на портал – и стало мне немножко не по себе. Потому что мрак затянулся картиной, изображающей мою кухню, – не сказать, что очень качественной картиной, что-то в духе любимых моей мамой тканых гобеленов, но тем не менее вполне узнаваемой. Полочки мои, те
Так вот откуда «Big Brother is watching you» [2] .
– Эл, нам дверь захлопнули!
– Огорчен не меньше вас. – Эл склонился над трупом. – Открыть ее я не имею никакой возможности. Я и близко не такой сильный маг, как он… был.
– То есть мы тут застряли? – уточнил Чарли. Не сказать что воодушевленно, но и без особого недовольства. Еще бы! Отчитываться за похождения, нить которых безнадежно утеряна – удовольствие ниже среднего. Пускай вон тот пучеглазый с картины отдувается. – Кажется, вам пора начать рассказывать мне, что тут происходит, а?
2
«Большой брат следит за тобой» (англ.).
Ну не знаю, не знаю. Мне совершенно иначе кажется. Зачем ему рассказывать то, во что он все равно не поверит?
– Я рассчитывал узнать, где мы… и кое-что еще. Теперь, видимо, придется действовать своими силами. Рано или поздно, конечно, мы найдем действующие Врата – хотя бы и в Цитадели. Но до них надо еще добраться…
Обследование трупа Эл производил споро и совсем не по-нашему. Ни пульса не щупал, ни дыхания не проверял, даже карманы не выворачивал. Быстро ощупал в районе подреберья, перевернул, пробежался пальцами вдоль позвоночника и скривился, словно ему предложили жениться на фермерше.
– Плохо? – профессионально поинтересовался Мик, с комфортом примостившись на локте там же, где плюхнулся.
– Да, хорошего мало. В тот момент, когда я лишил его последней возможности сопротивляться, сработало наложенное заклинание самоумерщвления. Я и не знал, что такие заклятия все еще в ходу… И тем более что такая жестокая и беспринципная тварь позволит кому-нибудь наложить его на себя.
– Обязательно кому-то позволять? Сам не мог?
– Сам? – Эл потер загривок и потерянно двинул широченными плечами. – Не знаю. А зачем? Наоборот, подобные ему обычно цепляются за жизнь всеми силами. Но, сидя тут, мы не узнаем ничего. Давайте двигаться.
Он небрежно отпихнул тело в сторонку, скользнул к окну и, не без труда просунув голову между прутьями, вгляделся в туманную пелену.
– Эл, тут есть дверь, – напомнил Мик и даже потыкал битой в нужном направлении. Вот уж воистину для парня жизнь – сплошная игра, а двери для того и созданы, чтобы через них шастать взад и вперед. Я, к примеру, первым делом представил себе, кто с той стороны может держать эту дверь под прицелом. Грустно стало. Но в окно вылезать – вовсе пижонство. Без веревки и скалолазного оборудования пусть Эл лезет сам. Если вообще протиснется своим бесконечноразмерным торсом в узкое оконце. И так-то пришлось уши руками прижимать, чтобы просунуть
Однако Эл, как оказалось, вовсе не собирался акробатничать. Вместо этого он издал сокрушенный вздох и, повторно придавив пальцами уши, выдернул голову из решетки.
– Ну и? – настороженно осведомилась Айрин. – Чем дальше, тем любопытственнее? Это что – и есть тот самый Ад? А где костры, где грешники?
Почему-то мне обидно стало. Где-где. В любом бойскаутском походе. Ад вам не как-либо что, тут и без попсы жутковато. Странные существа умирают неестественной смертью, и пахнет, как на страусиной ферме. Нет, если хорошо подумать, то без попсы все-таки никуда. Ну ладно, что-то мне подсказывает, что и костров тут еще немало сыщется. Особенно если не изъять у фона все огнеопасное.
– А мне нравится, – высказался в том же ключе и Мик. – Как бишь это у классиков – зияющее ничто? За последней чертой – беспросветная серая муть и пустое томленье без цели, без боли, без срока? Давай, Эл, вали на нас как на дохлых. Плохо высадились?
– Ну… – Эл замялся. – В общих чертах, положение наше… Как у вас принято: есть хорошая новость и плохая новость. Хорошая – я представляю себе, где мы и как добраться до Цитадели. Плохая… все остальное.
– В другой раз начинай с плохой, ладно? – вырвалось у меня само собой. Очень уж много всего я могу себе представить вложенным во «все остальное». Например – «но выйти из этой башни у нас не получится». По всем правилам движения по потенциально вражескому зданию надлежит хотя бы приблизительно представлять его планировку и в каждую дверь кидать по гранате, а где гранат напасешься? Своих нет, а учитывая, какие они тут все завзятые маги, и на трофейные-то рассчитывать не приходится.
– Боюсь, перечисление всего плохого может затянуться. – Эл сделал шаг в почти совсем осевшее облако и извлек из него меч. – Не хотел бы раздражать вас пессимизмом, но мы оказались в довольно неудачном месте. Когда наши маги вынуждены пересекать эти края, они пользуются транспортными заклинаниями…
– …которых ты не знаешь, потому что плохо в школе учился, – озвучил общую догадку Мик. – Знакомая песня.
– А когда эти края вынуждены пересекать ваши не-маги?.. – Кто как, а я всегда стараюсь докопаться до сути вещей. Не ждать же, пока Эл магии обучится? А то еще фон успеет первый. Вот уж вообще спасения от него не станет.
– Хранителям в этих краях делать нечего. Эти земли исторически отданы на откуп существам, которые никогда не интересовались контактом с мирами. Правда, здесь могут встретиться…
Тут физиономия Эла специфическим образом затуманилась. Такое выражение наползает на лицо, когда человек задумывается о необходимости анального обследования.
– …в общем, некоторым образом, мои собратья, – выдавил он наконец. – Они не должны причинить нам вреда, и даже, возможно, помогут, если мы их найдем… Но вы должны знать, что я не горжусь ими и не считаю возможным просить у них помощи.
Вот занятно. Утопающий, как известно, и за гадюку порой хватается. Правда, мы еще не тонем, да и страшней гадюки тут, наверное, пара зверюг отыщется…
– Наркоманы-педерасты-гопники? – уточнил Мик со знанием дела.
– Отщепенцы, так, кажется, это называется. У них свои интересы, своя жизнь, они не приходят даже на ритуальные торжества!
Подумаешь. Я тоже регулярно Хэллоуин просыпаю. Однажды, вопреки обыкновению проснувшись, до смерти перепугался позвонившего в дверь привидения и так врезал ему с ноги, что пришлось потом поднимать поваленный им забор. С тех пор по праздникам дверь не открываю в принципе. Хотя, если подумать, я тоже тот еще отщепенец, и мной никто особо не гордится. А Мик, наоборот, отмечает напропалую и Рождество, и Хануку, и Рамадан, и даже какой-то вовсе мне неведомый Курбан-байрам. Да и в остальные дни прется от души. Но и за ним я тоже не замечал гордящихся толп.