Отступление
Шрифт:
И так в самый тяжелый час они пришли, чтобы удержать нас на краю! В сиянии мудрости снизошли на помощь обреченным. И замерли жаркие схватки, остановилось кровопролитие! Человек перестал убивать человека! Они пришли с миром - таким желанным, долгожданным, таким невозможным! И мир наступил! На всей Земле! ...'
'Так и есть...
– Геверциони от сдавившей виски боли отчаянно зажмурился и прикрыл глаза ладонью.
– Теперь ни малейших сомнений нет - они вместе. Пришельцы поставили на Германцев, как на самых послушных... И, вероятно,
'...И посмотрите, оглянитесь вокруг! Что вы видите? Скажите, скажите честно! Произнесите! Мир! Мир, спасенный в последний момент! Самый дорогой дар! Пришедшие сохранили нашу жизнь, все что любим, все, что близко и дорого!
Ведомые благородным порывом, Пришедшие остановили войну! Но это не все! Беспокойство за нашу судьбу не позволяет им бросить человечество на произвол судьбы, на произвол собственной глупости! Так возблагодарим спасителей, решивших остаться с нами, до тех пор, пока не научимся мудрости, пониманию!
И Великая Священная Германская империя избрана отныне знаменем человечества! Пришедшие воздали дань уважения нашему государству, как наиболее гуманному, передовому из сущих на Земле! Теперь мы - мы вместе с вами - в авангарде прогресса! Низвергнуты тираны, на чьих руках кровь невинных! Наконец мир получил долгожданную свободу, истинное равенство! Люди, к вам обращаюсь я: вставайте смело под священные знамена Великой Германии! Долой пережитки государств, отриньте оковы идеологии! Отныне наше стремление - в высь, к звездам! Встать наравне с иными цивилизациями Вселенной! Вместе, друзья!...'
Дальше записи нет. Лента воспроизводит только тихий шорох, да мерно постукивают катушки.
Тяжелый, очень тяжелый удар нанесен человечеству. Геверциони это прекрасно понял. Нет возможности опровергнуть, да и вряд ли поверят... Ведь, если откинуть пришельцев и эпопею 'Неподдающегося', со стороны происходящее как нельзя лучше вписывается в стереотипные шаблоны.
Что мешает предположить за развязанной бойней извечную борьбу за власть, продолжение политики иными способами? Слишком давно мир копит раздражение: на выцветших картах так давно неизменны границы! И, наученные горьким опытом прошлых войн, люди с гораздо большей охотой поверят самому подлому объяснению...
В палатке повисло гнетущее молчание. На серые от усталости лица офицеров легла тень. Заострились черты, обнажилась истерзанная душа в глубине глаз. Георгий, вглядываясь в смятенные лица товарищей наконец обнаружил долгожданные перемены. Только сейчас, только после первого по-настоящему глобального удара приходит понимание. Происходящее - не игра, не фарс. Больше, отныне и впредь, не будет пощады. И даже передышки.
– Поздравляю, товарищи офицеры...
– невесело усмехнувшись произнес Геверциони, прервав воспроизведение. От переживаний губы одеревенели и усмешка вышла кривой, зловещей.
– Мы с вами трагически погибли. А перед этим -
– Думаете, поверят?
– несколько рассеяно отозвался Фурманов.
– Поверят, поверят. Те, кому надо - обязательно поверят, - уверенно кивнул генерал.
– Не сомневаюсь, что с борта германских кораблей шла съемка происходящего. А даже если и не шла, в способностях этих самых 'Пришедших' вряд ли ошибемся - они любое доказательство состряпают... Как ни крути, а ядерный удар действительно был нанесен. И тут уже не переубедить - на ночном небе взрыв отлично разглядело добрых полмира.
– Но ведь наши точно не согласятся!
– горячо возразил Чемезов.
– Не согласятся, да что толку?
– урезонил одним махом Геверциони.
– Как ни крути, а за имперцами теперь сила. Я вполне допускаю, что уже в массовом порядке идут захваты городов.
– Какие захваты?! Чем?!
– возмутился Лазарев.
– Где у имперцев столько сил?
– Все просто, Алексей Тихонович. Достаточно в мире мертвой техники появиться бравой стальной кавалерии, совершить пару чудес, вернув былой комфорт. И все. Сейчас, увы, не годы завоеваний Рима. Это тогда можно уйти в леса и новые города построить. Люди слишком от многого отвыкли.
А ведь так легко пойти на сделку с совестью, когда убеждают столь изящно. Европа, убежден, скоро признает лидерство Империи, если уже не признала. Там вообще в традицию вошло выбирать не идеи, а лучший образ жизни. То есть тех, кто его обещает.
Ближний восток тоже вряд ли доставит много проблем. Слишком долго те страны оставались на периферии мировой политики. Вероятно, лидеры за деньги и иное вознаграждение не откажутся встать... Как он там завернул? 'В авангарде' нового строя.
Сложнее с Японской Империей... Самураи так просто не сдадутся. Кто-кто, но они точно не поверят в сказочки канцлера и его хозяев. Увы им! Метрополия, расположенная на островах, уязвима. Ничего не стоит устроить блокаду - как информационную, так и реальную. Голод для миллионов человек - серьезный стимул. Континентальные регионы скорее всего будут усмирять долго. Но об этом вряд ли кто узнает, учитывая в чьих руках связь.
Остается наша Родина... И тут самая печальная ситуация. Даже если предположить, что в некоторых регионах сепаратистские настроения окажутся сильны, в целом по стране должно преобладать желание продолжить борьбу.
– Но что же в этом плохого?
– искренне удивился Лазарев.
– А плохого здесь то, дорогой Алексей Тихонович, - продолжил Геверциони, - что за неповиновение советских людей уничтожат. Физически.
– Да что вы такое говорите!
– наиграно небрежно отмахнулся полковник.
– Вы сами представляете?
– К сожалению, даже чересчур хорошо, товарищ Лазарев, - горько обронил Геверциони.
– Нет, товарищ генерал, - пылко возразил десантный полковник.
– Не так просто сломить нашу страну!