Отсутствует
Шрифт:
– Я люблю тебя, солнышко...
– сказал папа и улыбнулся отец мне самой доброй, самой прекрасной улыбкой. В последний раз.
– Люблю тебя, и всегда буду любить...
– Я тоже люблю тебя, папочка...Очень люблю....
– плача, шептала я, с ужасом наблюдая как улыбка сползает с уставшего лица моего отца, как он закрывает глаза, и жизнь покидает его.
В голове цветным калейдоскопом взорвались воспоминания, как выпущенная вода в фонтане - вот он папа, улыбается,
Папа, который целует меня, прижимает к себе и неустанно повторяет, как он любит меня...
Его больше нет.
Его. Больше. Нет.
Прошло всего несколько мгновений. Я, дрожа и качая головой, чувствуя себя немощной и сумасшедшей, глядела на неподвижного отца, лежащего за стеклом кабины. Он не двигался, словно бы просто спал. Словно просто бы отдыхал после долгой работы. Но...нет. Он не спал, он умер.
В тот момент, когда я поняла, что он не дышит, что-то щёлкнуло у меня в голове, раскалываясь. Ком рыданий окончательно разорвался у меня в горле, слёзы хлынули с новой силой, и я дико закричала.
– НЕТ! ПАПА! Я прошу тебя, не оставляй меня!
– заорала я, не видя ничего перед собой. Из-за слёз перед глазами всё плыло.
– Папа! Я люблю тебя, не оставляй меня одну! Папа! Я прошу тебя! Папа....
Я била в стекло со всеми силами, что у меня были, не в состоянии хоть чуть-чуть унять рыдания и дрожь. Я всё продолжала кричать и пытаться разбить стекло, пока не почувствовала, что мои руки уже разбиты в кровь. Понимая, что сил совсем не осталось, я сползла на пол перед дверью, и зарыдала, закрыв лицо руками.
Это стало той трагедией в моей жизни, что изменило её навсегда.
Я не понимала, что происходит, не понимала, что уже произошло, и совсем не знала, что меня ждёт дальше в этой страшной жизни, в этом страшном мире без единственного человека, который был всем для меня - без моего отца.
Я рыдала, сидя у двери, за которой лежал мой мёртвый отец, и захлёбывалась страшными рыданиями, ощущая, как всё внутри рассыпается, словно прах.
Я не могла ничего чувствовать. Ничего, кроме боли и ужаса.
Эту боль нельзя было унять.
Я слышала, как кто-то взбегает по лестнице, как кто-то замирает рядом со мной. Я услышала, как доктор Ли, надтреснутым от скорби голосом обращается ко мне.
– Кайли, поднимайся...- сказала она.
– Кайли...
Она плакала. Я слышала по её голосу. Я подняла взгляд и увидела, что её лицо залито слезами.
– Оставьте меня, - прошептала я, прикрывая глаза и откидывая голову назад.
– Кайли, - воскликнула доктор Ли, беря меня за руку и во все глаза глядя на
– Кайли, нам надо уходить, слышишь? Они будут здесь с минуты на минуту... Надо уходить. Твой отец отдал свою жизнь для того, чтобы смогли спасти свою. Он ради тебя и всех нас погиб здесь и, единственное, чего он хотел, так это нашего спасения. Прошу тебя, Кайли, соберись и помоги мне вывести отсюда мою команду.
Я подняла лицо - она права. Папа пожертвовал жизнью ради нас, и доктор Ли...
Она тоже страдала, но она взяла себя в руки. Она всегда хотела помогать людям...Я вспомнила про Дженис, и содрогнулась.
Надо уходить, и не дать этим боевикам убить всех остальных, кто ещё остался здесь в живых.
Больше никто не должен пострадать.
Доктор Ли права. Отец, он хотел спасти нас. Он хотел спасти меня.
Он любил всех нас. Мы должны выжить и спасти его проект. Я должна.
Я сдержала дрожь от нового приступа щемящей, страшной боли, охватившей меня.
– Вы правы, доктор Ли. Мы должны выбраться, - хрипло сказала я, колоссальным усилием беря себя в руки.
– Где Алекс?
– Алекс вместе с остальными уже ушли к чёрному ходу, - быстро сказала доктор Ли. Она пыталась оставаться спокойной, но я видела, как дрожат её руки.
– Нам надо поторопиться. Скоро здесь буду солдаты Анклава. В любом случае, смерть полковника Отема отвлечёт их, и у нас появится шанс сбежать.
Я кивнула и подумала о том, знает ли она о тои, что Рэй покинул нас.
И как ей объяснить то, что он ушел, если она не знает? С этими мыслями, я поспешила спуститься вниз по лестнице за доктором Ли. Мы уже были у старой двери, чуть дальше от входа в Ротонду. Эта ржавая дверь всегда была закрыта. Оказывается, она ведёт к чёрному ходу. Доктор Ли как раз возилась с заевшей дверной ручкой, когда я обернулась на шум возле основного входа в Ротонду и едва не упала, увидев Рэя.
Мы с Мэдисон метнулись к стене. Я застыла на месте, вжавшись в стену и пригляделась.
Он стоял в тени колонн. Одет он был в дорожный плащ поверх своей брони. Так он выглядел, когда покинул Мемориал чуть больше часа назад.
Однако я заметила, что у него не было с собой его вещей. Сначала я подумала, что у меня начались галлюцинации на фоне происходящего, но когда я услышала, что доктор Ли снова начала предпринимать осторожные попытки провернуть заевшую ручку, я поняла, что никаких галлюцинаций у меня нет.
Я тихо вдохнула сухой воздух, в бессилии прикрывая глаза. Рэй не видел меня.
Он бледный как мел, с приоткрытым ртом и расширившимися от ужаса глазами смотрел в сторону кабины проекта.
Я вдруг подумала, что он наверное уже знает обо всём.
Возможно, это привело его в такой ужас. Но это ошеломление...
Этот страх, который я видела на его лице...
Я даже в мыслях не могла себе представить, что Рэй может быть таким. Его серые глаза были распахнуты, волосы были растрёпаны, а бандана чуть съехала со лба. Он был бледен, и он был в шоке.