Отсутствует
Шрифт:
Невыносимая, страшная тишина навалилась на меня, поглощая.
Несколько секунд я провела в этом жутком, ужасающем безмолвии, ощущая, как самая страшная скорбь в моей жизни расползается внутри меня, словно жгучий яд.
На стене тикали часы, их циферблат светился синим.
Я, кажется, куда-то падала, исчезала.
Мне было сложно вдыхать пыльный воздух, и было больно его выдыхать. Глаза застилала пелена из слёз. Эти невыносимые, горькие слёзы обжигали мои щёки, душили меня, мучили.
Я не помню, сколько времени я так просидела, просто в какой-то момент
Сложно передать словами, как тяжело мне было держать этот мягкий материал в руках, как невыносимо больно в эти секунды сжималось моё сердце от отчаяния, как леденела кровь в тонких жилах. Я медленно, как во сне, поднесла футболку к лицу, уткнулась в неё носом и глубоко вдохнула запах лекарств и папиного одеколона. Всё потемнело. В одну секунду весь мир разлетелся на мелкие осколки, и тысячи иголок воткнулись в мою кожу, а сердце сжалось и оборвалось в моей груди.
Я зажмурилась от дикой, невыносимой боли, проткнувшей меня насквозь, и наружу прорвались рыдания. Я вжалась лицом в футболку, и хриплый, беспомощный крик вырвался из моего рта.
Я рыдала так, как не рыдала никогда в жизни. Я словно бы горела, осыпалась хрустящим пеплом и мучительно умирала.
Страдание выживало из меня жизнь. Слёзы лились, не переставая, мне не хватало воздуха, меня мучила тошнота. Я никогда в жизни не испытывала такого горя. Папа, папа, почему ты умер? Почему ты оставил меня? Почему ты оставил меня в этом сером безобразном холоде?
Я вспоминала то, каким был мой отец. Думала о том, что его никогда теперь не будет рядом со мной, что он никогда больше не обнимет меня, не прижмёт к себе и не назовёт меня солнышком. Мой папа умер, и у меня больше никого не осталось. Эта невыносимая боль сжигала меня изнутри, осознание того, что моего отца больше нет, разрывало меня на части. Это была настоящая пытка. Я спрашивала у Господа, за что мне досталось такое непосильное горе и как мне теперь его пережить.
Я захлёбывалась слезами, кричала, содрогалась в агонии, но разве это могло мне помочь?
Догмит заскулил, когда я упала в рыданиях на пол, больше не в состоянии совладать с собой. Мой пёсик прижался ко мне мягким боком, положил голову на лапы и замер, а я всё рыдала, не в силах прийти в себя.
Уже позже я заснула беспокойным сном, который подарил мне несколько минут забвения.
Мне, кажется, что-то снилось. Что-то непонятное и бредовое, серое, страшное. Что-то, что было невозможно запомнить.
Разбудил меня стук в дверь. Сердце звучно заколотилось в груди, я резко вдохнула - воздуха не хватало.
Я едва смогла открыть глаза, медленно выдохнула и приподнялась с пола. Голова была ужасно тяжёлой.
Я чувствовала себя так, будто по мне несколько раз прошёлся супермутант. Догмит сидел на полу возле двери, напряженно принюхиваясь.
Папина футболка валялась рядом - я на ней заснула. Я хотела поднять её, но в этот момент снова услышала стук, который стал куда более настойчивым.
– Войдите, -
Я подхватила футболку и кинула её на кровать.
В следующую секунду в комнату вошла Сара. Я даже замерла от удивления. Надо же, сама Сара Лайонс соизволила зачем-то ко мне спуститься со своего пьедестала.
Сара была одета не в броню, а в старые джинсы и белую футболку. Обувью ей служили сапоги из коричневой кожи. Ей шла эта одежда. Красоты в ней не убивалось, даже наоборот. Так же как и моей зависти.
В руках Сара держала зелёный пакет.
Она молча прошла в комнату и закрыла за собой двери.
– Отец велел передать тебе кое-что из еды.
Сара поставила пакет на кровать.
– Спасибо, - ответила я прохладно.
Я тяжело вздохнула, ощущая скорбь, с новой силой мучающую меня. Я посмотрела на Сару.
Она нахмурилась и отвела глаза.
– Ты просто жить не можешь без неприятностей, да?
– спросила она холодно.
– В любом случае, добро пожаловать в Цитадель. Не так уж много гражданских видели её изнутри.
Я нахмурилась, не собираясь ничего отвечать. Мне не нравилось поведение Лайонс и тон, с которым она обращалась ко мне, но, кажется, она ко всем так относилась.
Сара развернулась и направилась к двери. На секунду она задержалась возле неё и, повернувшись, сказала:
– И ещё...
– Лайонс отвела глаза, в которых читалась грусть и сочувствие.
– Мне жаль, что так вышло с твоим отцом.
Девушка вышла из комнаты.
Несколько секунд я тупо смотрела на дверь, затем пожала плечами и сонно потёрла глаза. Я чувствовала себя просто отвратительно.
Я закрыла глаза и попыталась хоть как-нибудь отвлечься. Если честно, мне совсем не хотелось есть, но надо было хоть немного набраться сил после всего.
Я подошла к кровати и дотянулась до пакета. Я обнаружила там бутылку Ядер-колы и немного съестного. Поев, я решила, что мне нужно прогуляться и подышать - от боли и ужаса всё так сильно скрутило внутри, что надо было как-то попробовать прийти в себя.
Мне явно не хватало воздуха.
Мы с Догмитом вышли в коридор и направились вниз. Я вышла во двор Цитадели спустя пять минут и, ничего не замечая вокруг, посеменила ко двору с деревьями.
Тёмно-синее небо было сплошь усеяно мерцающими звёздами, я прошла к одной из лавок, вокруг меня то тут, то там чернели стволами многочисленные деревья, чьи ветки переплетались у меня над головой. Я уселась на лавку, вытянула ноги и задрала голову, уставившись ввысь. Немного посидев, я вдруг решила включить радио, просто, чтобы немножко отвлечься. И тут же услышала голос Тридогнайта.