Отважная лягушка. Часть 2
Шрифт:
Та продолжала тянуть свой срок, время от времени нарываясь на мелочные придирки вредной Доры, которая пару раз едва не довела её до слёз. И всё из-за того, что осуждённая по приговору суда Ника не могла себе позволить достойно ответить жрице. То, что приходилось всё время держать себя в руках, усилием воли гася волнами накатывавшую ярость, угнетало попаданку больше всего.
Хорошо ещё, что с непосредственной начальницей сложились почти приятельские отношения. Девушка с сочувственным вниманием выслушивала бесконечные жалобы Аполии Тармы на противную Дору, которая запрятала её на
Именно от поварихи Ника узнала, что при храме Рибилы нет даже ванной комнаты, и её служительницы ходят в городские бани, которых в Этригии оказалось довольно много - на разный вкус и кошелёк: от более чем скромной либрийской мыльни, которую посещают малоимущие горожане и рабы, до пышной бани Терания с парными, бассейнами, площадкой для занятия гимнастическими упражнениями и даже библиотекой!
Та водная процедура, которую путешественница умудрилась провести в тюрьме перед судом, никак не тянула на полноценную помывку. Девушка чувствовала себя грязной, а учитывая постоянное пребывание на кухне с её жаром и духотой, ощущение дискомфорта постоянно нарастало.
Вот и сейчас из подмышек тянуло таким убойным запашком, что стало даже как-то неудобно. Так от неё воняло только на корабле Картена, когда течение влекло его на север, и моряки страдали от голода и жажды.
Услышав доносившийся со двора голос верховной жрицы, Ника торопливо вышла из кухни, бросив возившейся у кипящего котла стряпухе:
– Я сейчас вернусь.
Главноначальствующая над служительницами Рибилы как раз закончила отдавать какие-то распоряжения Тейсе Вверге.
– Госпожа Маммея!
– почтительно окликнула её девушка.
– Чего тебе, Юлиса?
– обернулась верховная жрица.
– Прошу вас разрешить мне сходить в баню, - чуть поклонилась храмовая служанка.
– Из-за всей этой истории с заключением и судом я очень давно не мылась, а порядочной женщине полагается быть чистой.
– Я же говорила, чтобы ты с такими делами обращалась к сестре Доре, - поморщилась собеседница, явно не желая продолжать разговор.
Вот только от Ники оказалось не так просто отделаться.
– Вы сказали, что она может приказать мне выходить на площадь за водой, - постаралась принять растерянный вид девушка.
– Но я полагала, что разрешение идти в город мне нужно спрашивать у вас.
Сведя брови к переносице, верховная жрица какое-то время буквально сверлила её пристальным, прямо-таки прокурорским взглядом.
– Клянусь Фиолой и Анаид, у меня и в мыслях нет ничего дурного!
– совершенно искренне заявила Ника.
– Я просто хочу помыться. Мне же каждый вечер приходится ходить в храм...
Она красноречиво замолчала.
– Хорошо, - поморщилась женщина.
– Передай сестре Доре, что я разрешаю тебе сходить в баню.
– Благодарю, госпожа Маммея, - поклонилась собеседница.
Выслушав её, жрица презрительно фыркнула:
– Тому, кто вырос в
– Вы сами, госпожа Дора, как-то сказали, что здесь Империя, - напомнила девушка.
– Значит, я должна быть чистой!
– Я подумаю, - проворчала жрица.
Видимо, вопрос оказался настолько сложным, что многомудрая служительница Рибилы не смогла его решить ни в этот день, ни на другой.
Утром третьего Ника настойчиво напомнила о своей просьбе и выслушала от Доры целую лекцию о том, что неприлично надоедать занятым людям, тем более, что она прекрасно помнит, но сегодня ещё не время, а вот завтра... посмотрим.
"Вот батман, так и придётся ополаскиваться на кухне, - мрачно думала служанка святилища, подходя к воротам.
– Завтра, как все уйдут на утреннюю службу, нагрею воды и хотя бы оботрусь мокрой тряпкой".
Выскочивший из своей конуры Гвоздь принялся извиняться за то, что заставил госпожу ждать, но та только досадливо махнула рукой.
– Открывай скорее!
Наученная горьким опытом, она внимательно оглядела площадь. Снуют туда-сюда редкие прохожие. У фонтана о чём-то мирно беседуют две закутанные в тёмные покрывала горожанки. При её приближении женщины привычно разошлись, но уже не так поспешно, а одна даже удостоила Нику короткого поклона. Местные жительницы начали привыкать к новой обитательнице храма Рибилы.
Ворча про себя, она поставила кувшин под струю. Можно, конечно, набрать воду из крошечного бассейна, куда она падала из каменных львиных морд. Но уж больно много там развелось разнообразной живности: личинки комаров, какие-то букашки и даже большой жук-плавунец.
Размышляя над странным нежеланием Доры отпустить её в баню, девушка решила, что жрица таким утончённо-садистским методом просто издевается над строптивой служанкой.
Выругавшись, Ника подняла взгляд от медленно наполнявшегося кувшина и тут же заметила, как через площадь к фонтану бегут пятеро мужчин в тёмно-серых дешёвых плащах поверх таких же туник.
Ни секунды не раздумывая, девушка бросилась к храму, бросив посуду на произвол судьбы. Увидев, что она удирает, преследователи разразились криками, которые в сочетании с зажатыми в руках палками не оставляли сомнения в их самых недобрых намерениях.
– Держи её! Богохульница! Не уйдёшь, меретта! Бей её!
Как же Ника пожалела о том, что имперские обычаи запрещают женщинам носить штаны! Ей казалось, что даже с приподнятым подолом она бежит слишком медленно, а "неистовые" приближаются очень быстро.
Дробный топот сандалий по камням словно отсчитывал последние секунды жизни несчастной путешественницы. Накидка сбилась на плечи, и кожа на затылке уже ощущала смрадное дыхание погони.
Мимо головы, вращаясь словно пропеллер, пролетела палка, с грохотом ударившись в ворота.
"Если Гвоздь закрыл дверь, тогда всё!
– едва успело мелькнуть в сознании девушки, когда она с разбега плечом врезалась в калитку.
– Ура, живём!!!"
Ввалившись во двор, Ника едва не упала, но сделав невообразимый кульбит, успела задвинуть засов и, прикрыв глаза, плюхнулась на землю, жадно втягивая воздух мгновенно пересохшим ртом.