Отвергнутая невеста генерала драконов

Лунёва Мария

— Да, фер? — оно мгновенно открылось и показалась неприятная щербатая физиономия нашего возницы.

— Почему едем этой дорогой? — повторил свой вопрос отец.

— Как почему? — кучер, казалось, удивился. — Так было велено.

— Кем? — отец приподнял бровь.

— О, Боги, Карвин! — мама закатила глаза. — Ну, конечно, мной! Северо-восточный тракт забит разным сбродом. А этот путь пусть и длиннее на два часа, зато свободен.

— Он не охраняется воинами императора! — зарычал папа. — А у нас

с собой десяток всадников, и всё! Ты чем думала, отменяя мои указания?!

— Головой! — фыркнула мать. — Кому мы нужны? Прямо ждет здесь под кустами армия красноглазых, чтобы напасть на тебя.

— Какие указания, фер? — позволил себе вмешаться в их разговор возница.

— Разворачивайся! И немедленно!

— Мы потеряем два часа минимум... — теперь ворчал наш кучер.

— Я сказал — разворачивай карету! — папа явно терял терпение.

На его пальцах мгновенно заострились когти.

И отчего-то в этот момент я сильно испугалась. Словно что-то сердце кольнуло.

— Отец, — выдохнула, но меня, ожидаемо, не услышали.

Позади загромыхала вторая карета. Она поравнялась с нами, и из окна выглянул обеспокоенный Максен.

— Отец, что происходит? — брат выглядел не только взволнованным, но и крайне уставшим.

Его жена Линнель и вовсе дремала. А эта мелкая поганка Филлия уплетала яблоко.

— Мы поехали не по той дороге! — процедил папа. — Твоя мать решила, что умнее нас двоих.

— Карвин, мы же едем по территории драконов! — возмутилась мама. — Что нам может угрожать?

— Дезертиры, голодающие мужики из деревенских, красноглазые... Ну, это если даже не вдумываться, — как-то уж очень сурово процедил Максен. — Разворачиваемся!

— И ты туда же! — воскликнула матушка. — Я хочу попасть ко двору императора, минуя все эти заторы на тракте, и не желаю торчать на дороге вместе с крестьянами, торговцами с их вонючими телегами, и чтобы на меня глазел разный сброд. Боги, там же нищие! Они вечно тянут свои руки в окно кареты. Только заразу разносят!

— Я сказал — мы едем на большой тракт! — рык отца разлетелся по пустынной дороге. — И если ты ещё раз позволишь себе отменить мой приказ, я буду крайне зол!

— Ну, конечно, женщина же существо бесправное, особенно если она магичка!

— Ты в последнее время невыносима! — взорвался отец. — Делаешь все мне назло! Чего тебе не хватает, Гвена?

— Мне?! — матушка оскорбленно прижала ладонь к груди. — Мне не хватает жизни. Светских вечеров, балов, ужинов! Гостей, бесед...

— Гостей?! — папа приподнял бровь. — А у нас полные границы гостей. Красноглазых! Они с удовольствием отужинают... тобой! Ты в своем уме, дорогая? У нас война под носом! Я единственную дочь, как овцу, везу, чтобы императора умаслить, а тебя не её честь беспокоит, а отсутствие балов!

Максен взглянул

на меня и поджал губы. Её жена пошевелилась и распахнула глаза. Кажется, ругань потревожила её сон.

Несколько раз моргнув, она взглянула на дочь и отобрала у нее корзинку. Я успела досчитать до трех, и поднялся отчаянный детский плач, словно Филлию там убивали.

— Что происходит, Максен? — Линнель даже внимания не обратила на ор своего единственного чада.

— Ничего, — рыкнул брат. — Сейчас поедем. Развернемся и на большой тракт.

— Развернемся? — она сморщилась и выглянула наружу. — А может, так и поедем? Что действительно среди этой нищеты пробира...

Она не договорила. Что-то вжикнуло, и Линнель обмякла, повиснув в оконце кареты.

— Милая? — Максен дернул её, и я в ужасе заметила торчащую из её горла стрелу. — Линнель!!! — взревел брат.

Филлия и вовсе заорала дурниной.

Заржали лошади. Вокруг что-то происходило. Отец попытался выйти из кареты. Открыл дверь и тут же, пошатнувшись, обмяк.

— Папа! — я рванулась к нему, но мама резко оттолкнула меня обратно на сидение.

Она в таком ужасе смотрела на умирающего отца. Из его груди торчали три стрелы.

— Карвин... — ее голос дрогнул.

Глава 4

— Линнель! — брат, не замечая ничего вокруг, продолжал тормошить свою истинную.

«Для него жизнь кончена» — почему-то именно эта мысль пробилась через панцирь ужаса.

Снаружи шел яростный бой. Что-то снова вжикнуло, и совсем близко раздался хлюпающий стон.

Возница!

Я моргнула. Мама продолжала таращиться на отца, будто не веря в произошедшее. Бледная, испуганная...

— Как же... — шептала она, еле шевеля губами.

Рядом с моими дверями кто-то загорланил. Не успела я обернуться, как чья-то рука, обхватив меня за шею, потащила наружу через окно.

— Папа! — заголосила я, ещё не совсем понимая, что он никогда больше не придет мне на помощь.

Но пришла мама! Она, что кошка, кинулась на врага и вцепилась в его запястье зубами. Грубая ладонь разжалась, и в окно просунулся арбалет. Свистнула тетива... Мама вздрогнула и обмякла.

Меня снова принялись тащить из кареты наружу.

Я билась в ужасе.

Извивалась, не давая себя прикончить.

Где-то рядом грозно ревел брат.

Его убивали, а он изо всех сил старался защитить заливающуюся слезами дочь.

Пока меня волокли по земле в сторону леса, я пыталась высмотреть хоть кого-нибудь из сопровождающих нас воинов. Но видела лишь красноглазых.

Мерзкое бешеное племя обезумевших оборотней!

Брат вскрикнул, и Филлия заверещала.

«Она же ребенок» — билась в моей голове единственная мысль.