Отверженный III: Вызов
Шрифт:
— А ничего, что я так одет? — спросил я.
— Мы же не на торжественный приём едем. У нас обычный рабочий визит. Не переживай.
Но я всё равно переживал. Слишком уж неудачно я был одет для такой важной встречи — в полуспортивные штаны и футболку.
В резиденцию мы приехали в час сорок, из чего я сделал вывод, что князь Романов назначил нам на два. Так оно и было, и без десяти два мы уже сидели в приёмной. Через пять минут к нам присоединился князь Глебов. Ровно в два секретарь кесаря
В детстве дома у отца и уж тем более у деда мне доводилось видеть много уважаемых и влиятельных персон — практически всю эльфийскую аристократию. Но это было не то. Маленьким мальчиком я просто наблюдал за влиятельными аристократами со стороны, а сейчас я специально приехал в резиденцию кесаря Российской Федерации, чтобы меня ему представили.
Как я ни старался, сдержать эмоции — ничего не получалось. Помимо естественного в таких случаях волнения, меня переполняла гордость за то, что я добился такой чести — быть представленным кесарю. А если уж выражаться точнее, быть приглашённым самим кесарем для знакомства.
Раньше я видел кесаря лишь по телевизору и на фотографиях, и он казался мне очень суровым и скупым на эмоции. Когда я входил к нему кабинет, то невольно ожидал, что Александр Петрович будет встречать нас, сидя за большим и очень дорогим столом, будучи одетым в костюм из самой дорогой ткани. Мне почему-то казалось, что первый человек в государстве обязательно должен жить и работать в роскоши. Возможно, сказывалось моё эльфийское воспитание — практически каждый эльфийский аристократ был тщеславен и стремился показать свой достаток и влияние любым доступным способом.
Когда мы вошли в кабинет и вместо всего, что я себе напредставлял, я увидел идущего к нам навстречу улыбающегося мужчину в обычных брюках и рубашке с закатанными рукавами и расстёгнутым воротом, я растерялся. Кесарь совершенно не был похож на себя в телевизоре. Да и кабинет его не производил впечатления — вроде всё со вкусом, но без размаха.
— Добрый день, Александр Петрович! — почти хором произнесли Милютин и Глебов.
— Здравствуйте, Ваша Светлость! — сказал я.
— Приветствую вас, господа! — произнёс кесарь и пожал нам руки, причём начал с меня. — Проходите, присаживайтесь!
Александр Петрович подождал, пока мы рассядемся за большим овальным столом и сказал:
— Значит, вот ты какой, наш юный герой Роман Андреев, что в одиночку поймал в Москве и передал в руки комитета опаснейшего преступника. Похвально! Очень похвально, молодой человек!
Мне было приятно слышать слова кесаря, учитывая, что я действительно совершил почти невозможное для шестнадцатилетнего парня.
— А сейчас, значит, ты у нас готов принять участие в спецоперации?
— Совершенно
— Александр Петрович, — поправил меня кесарь и обратился к Милютину: — Иван Иванович, вы хотели, чтобы я что-то проверил?
— Да, — ответил Милютин. — Роман скрыл факт своей инициации, было бы неплохо, если бы Вы попробовали пробить его защиту.
— Если надо, значит, попробуем, — ответил кесарь.
Он подошёл ко мне, стал за спиной, положил руки мне на плечи, и я сразу же почувствовал лёгкое головокружение.
— Интересно… — пробормотал кесарь, и тут же к головокружению добавилась головная боль.
Кесарь продолжал держать руки у меня на плечах, а мне становилось всё хуже и хуже. Голова раскалывалась так сильно, что, казалось, вот-вот взорвётся. Меня тошнило, в глазах всё поплыло, и я понял, что сейчас потеряю сознание. Но всё же не потерял. Постепенно боль отступила, я начал приходить в себя и увидел перед глазами руку Милютина с носовым платком. Я удивился, но заметил на столе перед собой несколько капель крови, машинально провёл рукой по верхней губе под носом — рука окрасилась в алый цвет.
— Благодарю, — сказал я, взял платок, вытер от крови лицо, а затем протёр стол.
— Ну что я вам скажу, господа, — заявил тем временем кесарь. — У этого парня очень хорошая защита. Конечно, она ещё недостаточно хороша, чтобы противостоять сильному менталисту, который пожелает нанести нашему юному другу ущерб. Здесь ещё работать и работать, но оно и понятно — раньше пятого уровня особо на что-то рассчитывать не стоит. А вот что-либо вытащить из него даже я уже не смог. Признаюсь, меня это удивило.
— А что с инициацией, Александр Петрович? — спросил Милютин.
— Не увидел я её. Ощущение, будто передо мной сидел неодарённый пятнадцатилетний мальчик.
— Значит, можно закрываться перед отправкой? — уточнил Иван Иванович.
— Вполне. Не думаю, что его будет проверять кто-то более сильный, чем я, — ответил кесарь Милютину и обратился ко мне: — А с магическим уровнем как дела обстоят?
— Мы с наставником тренировали его сокрытие, — сказал я. — У меня девятый, и я могу сымитировать проведение инициализации, не раскрывая уровня.
— Ну что ж, отлично! Хорошую работу вы проделали, — похвалил меня кесарь.
— Это лишь начало, Александр Петрович, — заметил Милютин. — Основная работа у Романа впереди.
— Я уверен, что он справится, — сказал кесарь. — А у вас, Иван Иванович, всё готово?
Милютин вкратце отчитался о готовности к операции, на том встречу и завершили. А когда мы с Иваном Ивановичем и Родионом Степановичем собрались уходить, кесарь неожиданно сказал:
— Роман, задержись! Я хочу поговорить с тобой наедине.