Отверженный III: Вызов
Шрифт:
Милютин замолчал, прошёлся по кабинету, тяжело вздохнул и после этого негромко произнёс:
— Придётся рисковать.
— Благодарю Вас за доверие! — сказал я и, глядя на выражение лица Ивана Ивановича, понял, что надо было молчать.
— Не стоит благодарности! — с издёвкой произнёс Милютин, горько усмехнулся и добавил: — Иди уже, завтра утром продолжим разговор.
— А куда идти-то? — спросил я.
Иван Иванович проигнорировал мой вопрос и вызвал конвоира, когда тот пришёл, Милютин отдал ему распоряжение:
— Проводи
— Слушаюсь! — ответил конвоир, и мы с ним покинули кабинет.
Прощаться я не стал — не хотелось лишний раз раздражать Ивана Ивановича. Длинными коридорами конвоир провёл меня к триста первой камере и запер в ней. К моей радости, внутри камеры всё было как в гостиничном номере. Разве что отсутствовал телевизор, и не было окон. Но это всё было не критично. Я снял обувь, завалился на кровать и снова вернулся мыслями в ресторан «Медведь».
Глава 7
Утром меня разбудили в восемь утра и дали завтрак — очень вкусный, явно не арестантский, а к девяти отвели в кабинет к Милютину. Князь Глебов уже был там.
— Здравствуй, любитель приключений! Заходи присаживайся, — сказал Иван Иванович, и по его тону я понял, что он уже не злится на меня так, как накануне, то ли отошёл, то ли что-то случилось.
Я поздоровался, прошёл и сел за стол.
— Ты точно не знаешь, где может скрываться твоя подружка? — спросил Милютин.
— Всё же смогла убежать? — вырвалось у меня.
— Пока где-то бегает, — пробурчал глава столичного КФБ. — А чего ты этому так радуешься? Вы точно не заодно?
— Да ладно тебе, Иван Иванович, — добродушно сказал Глебов. — Мальчишку можно понять, всё же подружка. Но я, конечно же, её поступок осуждаю.
— Ладно, всё равно мы её поймаем, — сказал Милютин Глебову, а затем обратился ко мне: — В общем, ситуация сейчас у нас такая: весь город говорит о вчерашнем происшествии в «Медведе». Подруга твоя в розыске, а ты у нас официально подозреваемый сообщник. И это нам на руку. Раз уж твоя подруга подняла такой шум, то выжмем из этого хоть какую-то пользу.
— Пользу? — переспросил я удивившись.
— Не перебивай! Ты понимаешь, что нельзя просто взять и исчезнуть из Кутузовки на неопределённое время? Там много ушей и глаз, которые всё отмечают, тот же сосед твой Денисов. У нас, конечно, была для тебя легенда, но мне она не по душе. Твоё официальное задержание по подозрению в совершении преступления намного лучше. Эту информацию сообщат в академию, и ни у кого не возникнет вопросов по твоему отсутствию.
— Я бы не сказал, что меня радует такая легенда, — вздохнул я.
— Подружке своей спасибо скажешь, когда мы её поймаем. Вопрос решён. Вещи твои заберут и привезут сюда, но я бы лишнего с собой не брал. Не думаю, что ты их сможешь сохранить при похищении.
— Я Вас понял, — ответил я.
— А ещё я тебе обещал показать, почему я так уверен, что Егор не выкинет сюрприз, — сказал Милютин. — Вот собственно Родион Степанович для этого и пришёл. Сейчас он тебе продемонстрирует уровень лояльности нашего Егорки, чтобы ты не волновался на этот счёт.
Глебов улыбнулся и поставил на стол небольшой чемоданчик. Затем он открыл его и достал из чемоданчика хрустальный сосуд с позолоченной крышкой объёмом около трёхсот миллилитров. На две трети он был заполнен кровью. Родион Степанович поставил сосуд на стол и отвернул у него крышку. Затем он достал из чемоданчика телефон, который положил на стол, пипетку и маленький флакончик с чёрной жидкостью. Глебов накапал в кровь пять капель этой жидкости, и сказал:
— Надо немного подождать.
Кровь в хрустальном сосуде забурлила и поменяла цвет с красного на тёмно-бордовый.
— Немного — пять капель? — спросил Иван Иванович.
— Нормально, — ответил Родион Степанович. — Быстрее позвонит.
И сразу же, словно в подтверждение его словам, зазвонил телефон. Глебов улыбнулся, подождал немного, а затем принял звонок и поставил аппарат на громкую связь.
— Что у вас там происходит? — раздался из трубки голос Егора.
— У нас всё нормально, — ответил Глебов. — А ты чего звонишь-то?
— Мне опять плохо!
— Как в прошлый раз?
— Не так, но всё равно очень плохо!
— Это проверка связи, не переживай.
— Вы издеваетесь надо мной, что ли? — чуть ли не взвыл Егор.
— Нет, но можем, — ответил Родион Степанович и добавил: — Сейчас нормально всё будет, успокойся.
Глебов сбросил звонок, усмехнулся, достал из чемоданчика флакончик с белой жидкостью и капнул пять капель этой жидкости в кровь — та тут же постепенно приобрела свой обычный цвет. Глава администрации кесаря сложил всё назад в чемоданчик и сказал:
— А если я накапаю в эту кровь двадцать чёрных капель, то наш Егорка минут за пятнадцать — двадцать превратится в чёрную эбонитовую статую. Без возможности обратного превращения. И он это знает.
— Ну что, Роман, какие выводы ты сделал из этого небольшого шоу? — спросил меня Иван Иванович.
— Никогда ни при каких обстоятельствах не сдавать кровь, — четно ответил я.
Милютин и Глебов расхохотались одновременно, причём Родион Степанович даже утёр слезу.
— Этот парень далеко пойдёт, — сказал он сквозь смех.
— Только выводы он делает неверные, — заметил на это Иван Иванович и обратился ко мне: — Есть ещё вопросы по теме?
— Есть, но не по теме, — ответил я. — Но очень хочется задать.