Отверженный. Дилогия
Шрифт:
Но Милютина и её муж — друзья Зотова, вряд ли Левашовы могли на неё повлиять. Соответственно варианта оставалось два: либо подкупили Петра, либо это сделала Милютина, но не по просьбе Левашовых. Но тогда по чьей просьбе? Зотовых? Или ей самой или её мужу понадобилось для чего-то свести меня с Левашовым? Ответов на все эти вопросы не было. Да и не стоило забивать лишний раз голову перед боем. В любом случае надо было выходить и драться, разве что теперь мне не хотелось проиграть намного сильнее, чем раньше.
После меня
Пока я размышлял о том, кто меня так подставил и прикидывал, как мне действовать на арене против Левашова, Пётр закончил жеребьёвку и объявил, что девушки младших курсов начинают состязания в полдень, а парни в три часа дня. Старшие курсы в это же время, но во вторник. После этого помощник ректора ещё раз поздравил всех с началом турнира и удалился, прихватив с собой стол.
До начала поединков девушек младших курсов оставался ещё час, всех их, в том числе и Милу, оставили на арене, а остальным предложили покинуть помещение до начала боёв. Мы с Глебом направились к выходу. На половине пути наткнулись на Левашова, который стоял с невероятно довольной физиономией и явно ждал меня.
— Тебе конец, Андреев! — радостно заявил мой соперник. — Я размажу твои сопли и кровь по арене!
Я на секунду призадумался, что бы ему ответить пообиднее, но не успел.
— Как бы тебе свои сопли на кулак наматывать ни пришлось, когда Рома тебе навешает, — неожиданно сказал Глеб.
— Что? — возмутился Левашов. — Ты как со мной разговариваешь?
— Как подобает разговаривать с таким дерьмом, как ты, — совершенно спокойно ответил Глеб.
Я не ожидал такой реакции от своего соседа по комнате. Видимо, очень уж ему не нравился мой будущий соперник, и Глеб просто не удержался. Левашов тоже не ожидал ничего подобного, он мгновенно покраснел от злости и прорычал:
— Ты хоть представляешь, с кем разговариваешь? Я граф Левашов! Знаешь, что бывает с теми, кто переходит дорогу Левашовым?
— Кому? — усмехнувшись, спросил Глеб. — Левашовым?
— Да! Извинись! А то ты и твоя семья сильно пожалеете о твоих словах!
— У нас в Москве ни про каких Левашовых не слышали, — с нескрываемым пренебрежением произнёс мой сосед по комнате. — Но я сегодня расскажу отцу о твоей угрозе, и он наведёт справки о твоей семье.
При упоминании Москвы молодой задиристый граф сразу же напрягся и, как мне показалось, растерялся. Глеб же мрачно усмехнулся и прошёл мимо Левашова, слегка зацепив того плечом. У моего соперника по предстоящему поединку перекосило лицо от злости, но он не сказал ни слова. Возможно, если бы я не заблокировал эмпатию, то почувствовал бы исходящий от него испуг.
Когда мы вышли на улицу, Глеб сказал:
— Если грамотно проведёшь поединок, то сможешь победить. Он трус.
— Попробую, — ответил я. — Такой соперник — отдельная
— Да, не сдержался, — усмехнувшись, ответил Глеб. — Не люблю я таких.
Мы направились к общежитию и некоторое время шли молча, затем я не удержался и спросил:
— А ты действительно из Москвы?
— Конечно, — ответил Глеб и рассмеялся. — А что, не похож на орка?
— Да я на этот счёт и не думал. Просто ты иногда совсем поздно домой уезжал, а утром уже на занятиях был. Я сделал вывод, что ты в Новгороде живёшь, или где-то рядом.
— Ну, вывод у тебя вполне логичный. У меня дед живёт в столице, он здесь работает. Иногда я к нему езжу в гости с ночёвкой. Хотя до Москвы тоже всего два часа на скоростной электричке.
— А я не знал, что москвичи работают в столице. Мне казалось, они не очень любят этот город.
— У моего деда нет выбора, он член Дворянской Думы. Пока идёт парламентская сессия, он должен быть в столице.
Теперь мне стало окончательно понятно, почему Глебу было плевать на всех задир академии, в том числе и на Левашова. Представитель сильного рода московских орков с поддержкой семьи и дедом депутатом Дворянской Думы мог себе позволить не бояться практически никого. Более того, меня очень удивило, что мой сосед по комнате никогда не хвалился своим положением и семьёй.
— А ты ведь из Петербурга? — спросил меня Глеб.
В академии среди студентов не было принято задавать друг другу вопросы про их личную жизнь и семьи, но раз уж мой сосед рассказал про себя, я решил ответить ему взаимностью.
— Да, из Петербурга.
— Я это сразу понял.
— Неужели так заметно моё эльфийское воспитание?
— И это тоже, — улыбнулся Глеб. — Но только бывший эльф-аристократ мог пойти тогда в парк драться с Левашовым.
— Почему?
— Потому что он всегда и всем рассказывает о своём дворянском происхождении и пугает всех своим отцом. Обычные ребята из простых семей предпочитают с ним не связываться. А аристократов не трогает он сам во избежание проблем. Но тебе было плевать на его происхождение, ты воспринял его как равного, да ещё пошёл и надавал ему по морде. И ещё… — Глеб замолчал, подбирая слова. — Я видел, как ты реагировал, когда я рассказывал про семью. Ты сразу грустнел.
— Есть такое, — согласился я. — Это очень больно, когда теряешь семью. Я никому не пожелал бы подобного испытания.
— Вот поэтому я тебе про свою старался не рассказывать раньше времени.
— Раньше времени? — переспросил я, мне показалось, что Глеб что-то недоговорил.
— Я хотел на летних каникулах пригласить тебя к себе на пару недель, в наше имение под Москвой. Собственно, вот сейчас и приглашаю. Мои родители будут рады тебя принять в своём доме. Отдохнёшь, походим на рыбалку, я тебе покажу наших лошадей. Любишь верховую езду?