Ответный удар [= Последний из бессмертных]
Шрифт:
Ее душа была в полном смятении.
— У вас, воинов, все всегда просто… — Произнесла она, чтобы не молчать. — Есть друг, есть враг, остальное неважно?
Иван не удивился подобной трактовке. Он часто слышал нечто похожее от людей, ни разу не бравших в руки оружие. Но она не похожа на простого обывателя. Странно, что их разговор внезапно свернул в русло зыбких, личностных понятий. Ведь у каждого своя правда, свой взгляд на мир, а психология и статистика отражают лишь общие закономерности, не затрагивая индивидуальных качеств отдельно взятого человека.
Но если вопрос
Конечно, Иван не понимал многого. Исключительно важными для него казались иные вопросы, а состоявшаяся накануне схватка, оказавшая глобальное воздействие на его рассудок, требовала иной оценки.
— Ты все упрощаешь. Душа воина так же сложна, как и у других людей. Понятия «друг» и «враг» часто становятся размытыми. Бывает так, что среди друзей оказываются предатели, а среди врагов — негаданные союзники. Мир не делиться на черное и белое, он соткан из полутонов. Может я невольно нарушил правила твоего народа, но мне они неизвестны, а отсидеться в кустах было бы противно моей натуре.
Флора смотрела в укрощенный огонь, и язычки пламени отражались в ее зрачках.
Она чувствовала, что встретила человека, который своим поведением, никак не вписывается в ее жизненный опыт.
Шодан не привыкла доверять людям. Простые отношения казались обманом, но что делать с ощущением уверенного тепла, исходящим от ее спасителя?
Он говорит, то, что думает, не больше и не меньше. А я… Я боюсь поверить, что такое возможно…
Ее мир был другим. Он состоял из скуки затянувшегося сверх меры существования горстки людей, которые отчаянно страшатся одного — физической смерти. Никто из тех, кого Шодан могла бы назвать друзьями, не стал бы рисковать собственной жизнью из-за нее.
Она выросла среди скучных забав и постоянных интриг, призванных хоть как-то скрасить пресное существование, ее мир как будто заключили в шар из хрупкого стекла, — куда не пойди, — вернешься обратно, или… разбей преграду, но тогда станешь изгоем, окажешься вне общества, как случилось накануне, — один на один с миром, полным смертельных опасностей, где никто не протянет руку не вырвет из лап смерти…
Шодан не верила в чудеса, но видно зря.
Усталый, бледный, явно сбитый с толку, но все равно остающийся самим собой человек сидел напротив, их разделяло каких-то полметра, и так хотелось протянуть руку, прикоснуться к нему, ничего не произнося, просто дать ему частицу своей вернувшейся жизненной силы…
А почему я не могу сделать так? Что мне мешает? Огонь? Предубеждения? Страх?
Иван удивленно поднял голову, когда она встала одним тягучим, плавным движением, затем обошла костер и села рядом, взяв его руку в свою.
— Не пугайся. — Тихо попросила она. — Я хочу помочь тебе разобраться.
— В чем? — Таманцев не ожидал, что его собственный голос прозвучит сипло.
— Ты изменился, попав
— Это опасно? — Спросил Иван, чувствуя холод и легкую дрожь в ее пальцах.
— Уже нет… Раз ты сумел сохранить рассудок.
Он моментально вспомнил все, произошедшее с ним за истекшие сутки, и согласно кивнул.
— Кем я стал?
— Тенью. Я тоже Тень, но не измененная, а родившая такой.
— В чем разница?
— В личном восприятии перемен. Для меня они естественны, получены по наследству, ты же приобрел новые качества, как приобретали их колонисты, высадившиеся на Роке. Многие сошли с ума, не выдержав стремительных, практически необъяснимых мутаций. Выжила лишь малая часть.
— А остальные?
— Они превратились в диких, лишенных разума существ. Метаморфов, Теней, населяющих леса, но лишенных способности мыслить как люди. Они стали зверьми.
— А их дети?
— Я в точности не знаю. Мы заперты в стенах города и мало кто решается покинуть безопасные районы.
— Исследования не проводились?
— Никто не хочет умирать, даже ради крупицы истины.
— А ты? Почему ты оказалась тут?
— Срыв. Обыкновенный срыв. — Призналась Флора, почему-то крепче сжимая его ладонь. — Мне так все наскучило, что я…
— Совершила ошибку?
— Да. Поддалась порыву, переоценила свои возможности, да и кто мог предполагать, что неизвестные, проникшие в город, встретят на дороге мигрирующих метаморфов, и введут их в ярость, а сами сумеют ускользнуть?
— Извини, можно чуть подробнее? — Иван, и без того встревоженный, ощутил злое дыхание рока, — название планеты точно совпадало сейчас с его ощущениями. Он вспомнил звуки стрельбы, запах таугермина, цепочки свежих воронок, порванные разрывами кроны деревьев, и фрагменты плоти, разбросанные вокруг. — Техника твоего мира развивалась на протяжении истории колонизации?
— Нет, мы пользуемся теми машинами, что были на борту колониального транспорта.
— Ты говоришь, что в город вторглись чужаки? Их кто-нибудь видел?
— Нет. — Призналась Флора. — Только последствия их действий.
— А что они совершили?
— Едва не убили одного из избранных, угнали находящуюся в разработке модель машины, способную не только передвигаться на колесах, но и летать… по моим предположениям они хотели захватить кого-то из нас, но в машине иссякла энергия, и им пришлось по какой-то причине уходить.
— И ты бросилась вслед?
— Да. Я объясню почему. — Черты Флоры внезапно стали бледнеть, истончаться пока не исчезли, словно растворились в воздухе, только рука Ивана по-прежнему ощущала прикосновение ее ставших невидимыми пальцев.
Через несколько секунд лицо Флоры вновь проявилось, как будто материализовалось из воздуха.
— Теперь ты понимаешь, почему нас называют «Тенями»?
— Да.
— Мимикрия кожных покровов одно из свойств, приобретенных моими предками в результате мутаций, полученных после высадки на планету. Те, кто побывал в городе так же оставались невидимы. Подозрение могло пасть на мой сатт, и я ринулась в погоню, чтобы добыть доказательства обратного