Озарение Нострадамуса
Шрифт:
Но как бы быстро, споря с ветром, ни мчалась черная карета по пыльной дороге, существовало нечто, что намного перегоняло и ветер, и ее саму.
От Парижа до Варенна, так же как и в других направлениях, от столицы невидимыми лучами расходились линии сигнального телеграфа.
На холмах в пределах видимости постоянно дежурили сигнальщики, передавая флажками сообщения. Так от одного холма или деревянной вышки, сооруженной там, где возвышенности не было, сообщение летело действительно быстрее ветра, с которым пыталась спорить черная карета со сменяющейся упряжкой мчащихся во весь опор коней.
Из Варенна ей навстречу были высланы гвардейцы
Всадники сопровождения один за другим посыпались с седел, словно мальчики в карете стали в самом деле стрелять в них. Из придорожных кустов вспыхивали дымки настоящих выстрелов.
Кучер-гренадер выхватил пистолет и стал стрелять. Мальчики теперь видели, как мимо кареты проносились лошади без седоков.
Граф де Форсен подхватил у кучера вожжи, когда тог скатился с козел на дорогу. Граф, поняв бессмысленность, сопротивления, остановил лошадей.
Подскакавший конный гвардеец с трехцветной эмблемой на шапке спрыгнул на землю и, открыв дверцу кареты, вежливо обратился к королю:
— Ваше величество! Извините за беспокойство, но мне передано приказание Конвента сопровождать вас в Париж, где вас ждут собравшиеся депутаты.
Людовик XVI запыхтел, вытирая платком шею:
— Кто вам дал право, лейтенант, распоряжаться судьбой короля Франции?
— И его неприкосновенной семьи! — гневно добавила Мария-Антуанетта.
Мадам, я должен был бы прежде всего извиниться перед вами, но предписание Конвента, переданное по сигналь ному телеграфу, для меня закон, ибо законы провозглашаются Конвентом, а все мы, включая и ваши величества, — граждане Франции и обязаны их выполнять.
Я подчиняюсь силе и не хочу, понимаете, не хочу крови! — задыхаясь произнес король.
Граф де Форсен заменил убитого кучера, и лошади под его управлением неспешной трусцой потащили черную карету обратно в Париж.
Конные гвардейцы сопровождали ее.
При каждом въезде в лесок дамы и дети требовали остановки, на короткое время покидая карету.
Впереди был Париж, дворец Тюильри или… тюрьма?
Как решит Конвент.
Солнце клонилось к западу, утренняя дымка уступила место спускающимся на землю сумеркам.
В этих сумерках король Людовик XVI видел будущее Франции и свою судьбу.
Новелла третья. Волосы королевы
Осень 1793 года, спустя пять месяцев после начала диктатуры якобинцев, сменивших городское самоуправление Парижа или Парижскую коммуну, новый диктатор Франции Максимилиан Робеспьер, худой, изможденный непрерывным напряжением, сидел, развалившись в королевском кресле перед письменным столом, инкрустированным золотом и перламутром. Он картинно позировал перед видной скульпторшей Парижа мадам Тисо, завершавшей с натуры принесенную ею с собой скульптуру из воска, копию сделанного из глины бюста по портрету Робеспьера.
Изящная, со вкусом одетая очаровательная женщина, завершая работу, стремилась вдохнуть жизнь в податливый материал, как бы обладающий теплотой человеческого
Ниспровергая французскую знать, диктатор тем не менее, как подметила художница, заимствовал у аристократов некоторые внешние признаки: манеру держаться, щегольство, даже одежду. И для задуманной его фигуры во весь рост понадобится голубой дворянский камзол, украшавший сейчас Робеспьера, так сочетавшийся с дворцовой роскошью вокруг.
Художник всегда беседует со своей моделью, стараясь проникнуть в ее внутренний мир, и скульпторша, стараясь вызвать Робеспьера на откровенность, открыла ему свой сокровенный замысел создания музея восковых фигур исторических личностей, который пополнился бы ее потомками, какую бы роль эти персонажи ни играли в мире властителей или преступников, сколько бы крови ни пролили.
— Я ненавижу кровь, — признался Робеспьер, — но, увы, только кровью можно защитить завоевания революции: Свободу, Равенство и Братство. На революционную Францию со всех сторон нападают армии европейских государств, боящихся, подобно Людовику XVI, потерять свои короны. Изменники и роялисты там и тут поднимают против нас восстания, хотя бы в том же Тулоне, где держатся благодаря английскому флоту. Мы прервали нить интриг и заговоров, которая вела в тюрьму Темпль к бывшей королеве «австриячке» Марии-Антуанетте, не оставляющей надежды на возвращение Бурбонов.
— Разве время может двинуться вспять?
— Конечно, нет! Вы правы, мадам Тисо.
— Но мне приходится заглядывать в былые времена.
— Вот как?
— Я только что закончила работу по созданию скульптурных портретов короля Генриха II, зловещей его супруги Екатерины Медичи и трех их сыновей — поочередно королей Франции.
— Преступная семейка! — резко отозвался Робеспьер.
— Но Генрих Второй был отважным рыцарем. Особенно трудно мне было воспроизвести выражение некрасивого лица Екатерины Медичи, с глазами навыкате, с мерцающим и них коварством. Приходится быть и скульптором, и живописцем.
— Значит, вы заняты и преступниками?
— Наши потомки, гражданин Робеспьер, должны видеть и тех. кто был источником бед и несчастий Франции.
— Вам приходится воображать эти былые персонажи?
— К сожалению, нет иного пути, как изучение их портретов, порой писанных льстивыми живописцами.
— А вам хотелось бы лепить их с натуры, не считаясь с календарем?
— Не только победителей, но и побежденных.
— Кажется, я понял вас. Что касается календаря, то, поверьте, скоро по всей Европе будет действовать наш революционный календарь, в котором я особенно люблю тепло дарящий месяц термидор, а вот относительно вашей просьбы…
— Но я ничего не просила.
— Не хотели просить. Я не только восхищаюсь вами, но и проникаю в ваши мысли. Не так ли, мадам?
— Ваша проницательность пугает меня.
— Не путайтесь. Только враги делают из меня чудовище, отправляющее их на гильотину. А гильотина ждет преступницу, которая наверняка нужна вашему музею. Не так ли, мадам Тисо?
— Художница поежилась.
Как передать ей этот сверлящий, пронизывающий взгляд на восковом лице законченного бюста?
— Я никогда не решилась бы просить вас об этом. Я знаю, что вход в камеру смертников замка Темпль невозможен, — произнесла она.
Диверсант. Дилогия
Фантастика:
альтернативная история
рейтинг книги
