Ожерелье королевы
Шрифт:
Голубое домино сжало руку м-ль Оливы. Она кивнула. Кардинал вздрогнул.
– И этот дом, – нерешительно произнес он, – называется Шенбрунн [64] .
Олива кивнула.
– Стихи были написаны августейшей рукой золотым стилетом на столе вишневого дерева?
И снова утвердительный кивок.
Кардинал молчал. Он был потрясен. Он пошатнулся и протянул руку в поисках опоры.
Г-жа де Ламотт, стоя в двух шагах от него, с
64
Венская резиденция австрийских императоров.
Рука кардинала встретила руку голубого домино.
– А вот продолжение, – сказал принц де Роган. – «Но тот, кто всюду видит предмет любви, кто узнает его в цветке, в благоухании, за непроницаемым покровом, может молчать: голос его звучит в сердце, и для счастья ему достаточно, что другое сердце слышит его».
– О, да тут никак по-немецки говорят, – раздался молодой, звонкий голос из группы, приблизившейся к кардиналу.
– Давайте послушаем. Маршал, вы понимаете по-немецки?
– Нет, ваше высочество.
– А вы, Шарни?
– Понимаю, ваше высочество.
– Граф дАртуа! – воскликнула Олива, прижимаясь к голубому домино, поскольку на нее довольно бесцеремонно напирали четыре маски.
В этот миг в оркестре загремели фанфары, и пыль с паркета, и пудра с париков взметнулись радужными облаками к горящим люстрам, чей свет золотил этот туман, пахнущий амброй и розой.
В общей суматохе кто-то из масок задел голубое домино.
– Осторожней, господа, – властно произнесло оно.
– Сударь, – ответил ему замаскированный принц, – вы же видите, нас толкают. Просим прощения, сударыни.
– Идемте отсюда, ваше высокопреосвященство, – шепнула г-жа де Ламотт.
И вдруг чья-то невидимая рука сдернула капюшон с головы м-ль Оливы, развязанная маска упала, и в полумраке, создаваемом тенью первого яруса, нависающего над партером, на миг явилось ее лицо.
Голубое домино вскрикнуло – преувеличенно встревоженно, Олива – испуганно.
И как бы в ответ этому двойному вскрику раздались четыре удивленных возгласа.
Кардинал чуть было не лишился чувств. Если бы он сейчас упал, то, вне всяких сомнений, упал бы на колени.
Толпа масок, движущихся по кругу, отделила графа дАртуа от кардинала и г-жи де Ламотт.
Голубое домино, которое молниеносно надело на м-ль Оливу капюшон и вновь завязало ее маску, подошло к кардиналу и сжало ему руку.
– Сударь, – сказало оно, – произошло непоправимое несчастье. Теперь честь этой дамы в ваших руках.
– О сударь, сударь… – бормотал, склонившись в поклоне, принц Луи де Роган.
Дрожащей рукой он поднес платок ко лбу
– Идемте, – бросило голубое домино Оливе.
И они исчезли.
«Теперь-то я знаю, – подумала г-жа де Ламотт, – что кардинал счел невозможным. Он принял эту женщину за королеву, и вот какое впечатление произвело на него их сходство. Ну что же, запомним и это».
– Графиня, не желаете ли покинуть бал? – слабым голосом обратился к ней г-н де Роган.
– Как вам будет угодно, монсеньор, – спокойно ответила г-жа де Ламотт.
– Мне кажется, тут не слишком интересно. А вам?
– Вы правы. Я тоже не вижу тут большого интереса.
И они с трудом принялись пробивать себе дорогу через беседующих масок. Кардинал, отличавшийся высоким ростом, жадно смотрел, не мелькнет ли где-нибудь исчезнувшее видение.
Но куда он ни бросал взгляд, перед его глазами в светящихся испарениях кружились синие, красные, желтые, зеленые и серые домино, и цвета их сливались, как цвета в призме. Издали бедному прелату все казалось голубым, но вблизи оказывалось совсем другого цвета.
Так они добрались до ожидавшей их кареты.
Карета катилась уже минут пять, но кардинал ни разу не обратился к спутнице.
2. Сафо
Г-жа де Ламотт, отнюдь не пребывавшая в подобном самозабвении, вырвала прелата из мечтательности.
– Куда едет карета? – поинтересовалась она.
– Не бойтесь, графиня, – отвечал кардинал, – вы уехали из своего дома, и карета привезет вас к себе домой.
– Домой? В предместье?
– Да, графиня. В маленький домик, достойный принять такое очарование.
Произнеся это, принц двумя руками взял руку Жанны и запечатлел на ней галантный поцелуй.
Карета остановилась перед домиком, которому предстояло попытаться вместить такое очарование.
Жанна легко выпорхнула из кареты, кардинал собирался последовать ее примеру.
– Не стоит, ваше высокопреосвященство, – полушепотом сказала ему Жанна, этот демон в женском обличье.
– Как, графиня! Не стоит провести с вами несколько часов?
– Пора спать, ваше высокопреосвященство, – заметила Жанна.
– Весьма надеюсь, графиня, что у вас в доме окажется несколько спален.
– Для меня, да, но для вас…
– Для меня – нет?
– Пока еще нет, – ответила она таким милым и обнадеживающим тоном, что, право, отказ стоил обещания.
– Ну что ж, прощайте, – промолвил кардинал, до такой степени уязвленный игрой, которую с ним вели, что даже забыл о том, что произошло на балу.
– До свидания, ваше высокопреосвященство.
«Нет, право, такая она мне даже больше нравится», – решил кардинал, уже катя в карете.
Жанна одна вступила в свой новый дом.