P.S. Я буду жить. Проснуться утром – это счастье
Шрифт:
Мама, скрестив руки на груди, отошла от стола подальше, чтобы оценить работу.
– Мы сделали все, что могли, но они, конечно, не лучше, Дональд. Эти шрамы, как у Франкенштейна, и кривые тела выглядят ужасно. Она забрала у отца зайчика и положила его обратно на стол.
– Ничего общего с тем, что было.
Прежде чем заснуть в ту ночь, я придумала историю для своих сестер о том, как пасхальный зайчик ехал в детском вагоне, который попал в аварию. Я не была уверена, что они мне поверят, но это не имело значения. Когда они слопали шоколадные уши, стало ясно, что папа был прав.
Не важно, как они
Он исцеляет разбитые сердца и перевязывает раны.
– Псалом 147:3
Змея в траве
Дорогая Дэб,
– Идите есть! – позвала я через сетчатую дверь.
Майкл и Патрик плавали на своей доске для серфинга рядом с пристанью. Они провели целый день, занимаясь разными водными видами спорта и загорая на солнце, и теперь с удовольствием предавались тихому отдыху.
– Эй, Патрик, давай не будем отвечать маме и притворимся, что мы заснули на доске.
– Давай. – Патрик захрапел и раскинул руки на поверхности воды, изображая спящего человека.
Ему в тот год исполнилось шесть, и он был идеальным ассистентом иллюзиониста, готового следовать инструкциям Майкла без лишних вопросов. Их хихиканье, доносящееся со стороны озера, наполняло мое сердце радостью.
На нашем небольшом озере штата Висконсин в середине августа обычно не встретишь ни души. Большинство владельцев коттеджей и их семьи к концу июля возвращаются к своей обычной жизни в городе. Случались дни, когда мы с мальчиками играли в водяной фрисби, и только маленькие щуки, хватающие нас за лодыжки, напоминали нам, что мы не одни на озере Руни. Наш летний дом окружали гагары, орланы и разные ночные животные, чьи скорбные стоны разносились на многие мили вокруг.
– Ну же, ребята. У меня есть сыр, крекеры и малина, которую мы собрали вчера. О, и я приготовила чай!
Любовь Майкла и Патрика к послеобеденному чаю подтверждала их шотландские корни, но их американские гены заставляли мальчиков отдавать предпочтение напиткам со льдом, напоминая о моей покойной бабушке, любившей зажигать свечи перед алтарем.
В обеденное время я была совершенно свободна. Мои обязанности спасателя на водах заканчивались, когда дети читали, играли в настольные игры или смотрели время от времени фильмы. Чаще всего, я брала с собой книгу и чай на нашу маленькую пристань, где после пяти вечера все развлечения в воде заканчивались.
Мальчики пили свой чай в коттедже. Я готовила чай со льдом, тарелку с фруктами, брала книгу, очки для чтения и, с трудом удерживая все это в руках, осторожно преодолевала восемь узких ступеней, высеченных на крутом склоне, ведущем к нашей пристани. Я была на полпути к озеру, когда чуть не наступила на нее. Огромная черная тварь извивалась передо мной. Моя нога на секунду задержалась в воздухе, прежде чем я бросила мои запасы и помчалась наверх по лестнице к спасительному столу для пикника. Я была уверена, что змея не сможет забраться на стол, но не представляла, как быстро она может двигаться, и не рискнула пробежать еще десяток метров до коттеджа.
– Майкл… Майкл! Беги в гараж за топором!
Я отбивала чечетку босыми ногами на крышке стола не хуже Фреда Астера.
– Майкл…
Майкл открыл раздвижную дверь и заглянул внутрь. Он зевал и почесывал затылок, как будто только что проснулся после полуденного сна.
– Что, мама? Мы смотрим Индиану Джонса, и сейчас начинается самое интересное, – сказал он, пытаясь слизнуть языком крошки крекера в уголке рта.
Он не спросил, зачем я забралась на стол. В начале этого лета мы ели гамбургеры на нашей пристани, и я рассказала Майклу, что в паре метров от нас я видела медведя. Он и Патрик умчались, роняя гамбургеры и проливая лимонад. Майкл не позволит обмануть себя еще раз.
– Здесь рядом гигантская змея. Тебе нужно взять топор и убить ее! – Я размахивала обеими руками в сторону ступеней на склоне, как бандит Билли Кид, стреляющий из своих шестизарядных револьверов.
Если бы его попросили утопить котенка, он вряд ли бы выглядел более удивленным.
– Мне не нужен топор, мама.
Он рассердился. В девятилетнем возрасте Майкл любил животных и стремился спасти их всех. Прошлой зимой он рыдал над засыпанной снегом белкой, дрожащей на кончике ветки дуба за окном его спальни.
– Ну давай, – умоляла я. – Я буду торчать на этом столе, если ты по крайней мере не посмотришь!
Его любопытство возобладало, хотя он и насмехался надо мной, проходя мимо. Он быстро спустился вниз по склону к нижней ступеньке и отбросил ногой в сторону таящие кубики льда и разбросанные по земле ломтики яблока. Мой пластиковый стакан, наполовину наполненный водой, подскочил и покатился в сторону пристани.
– Здесь ничего нет, мама, на ступенях ничего, кроме ломтика лимона из твоего чая! – Он засмеялся, продолжая изучать землю вокруг. – Тебе, наверное, показалось.
Что, если он был прав, и это была лишь тень от крупной ветки березы? Мне уже случалось кричать от страха из-за обычной коряги. Я положила руку на сердце, пытаясь успокоиться.
– Вероятно, это была палка, похожая на змею, мама, – усмехнулся Майкл. – Мне идти спасать твой стакан? – Он был одной ногой в воде, когда вдруг обернулся так быстро, что чуть не потерял равновесие и стремглав побежал к набережной с криком: – Ты слышала это, мам? Слышала? – Около березы Майкл поскользнулся и исчез из виду.
– Что? Слышала что? – крикнула я в ответ. Меня затошнило. Я все еще не видела его со своего насеста на крышке стола.
– O… мой… бог, мама! Ты была права! Это змея… гигантская… aaaaaaaaaaaa! Она вся раздулась и шипит на меня… Это кобра… Я не знал, что в Висконсине есть кобры… О господи, это так здорово. Ты должна посмотреть на нее. Иди, посмотри, мама. Она потрясающая !
Должна посмотреть на нее?
В своем восторге он забыл, что я стою на столе и схожу с ума от страха. Майкл знал свою маму храброй, спасающей летучих мышат, надевающей червей на крючки и вынимающей раздавленных мышей из ловушек, которые ставила сама. Он знал маму, которая в одиночку ночевала с ним в крошечной походной палатке, не обращая внимания на тот ужас, который я испытывала при мысли о том, что сбежавший убийца с топором может добраться до нас ночью. Впервые он видел меня напуганной до смерти.