P.S. Я все еще люблю тебя

Хан Дженни

Он приподнимает бровь.

– Да ладно, Кави.

– Питер!

– Ладно, хорошо. Я поговорю с ней. – Он заводит машину.

Я почти уверена, что знаю ответ на свой вопрос, но все же должна его задать.

– Кто-нибудь из учителей сказал тебе что-нибудь про видео? Может быть, тренер Уайт?

– Нет. А что? Тебе кто-то что-то сказал?

Вот о чем говорила Марго, этот двойной стандарт. Мальчишки есть мальчишки, а девочки должны проявлять заботу – о своем теле, о своем будущем, обо всем том, по чему люди судят о нас. Неожиданно я спрашиваю его:

– Когда ты собираешься поговорить

с Женевьевой?

– Я пойду туда сегодня вечером.

– Ты пойдешь к ней домой? – повторяю я.

– Ну, да. Я должен видеть ее лицо, чтобы знать, действительно ли она врет или нет. Я проверю эту «выдающую черту», от которой ты так возбуждена.

***

Питер голоден, поэтому мы останавливаемся и покупаем по пути гамбургеры и молочные коктейли. Когда я, наконец, приезжаю домой, меня ждут Марго и Китти.

– Расскажи нам все, – говорит Марго, вручая мне чашку какао. Я проверяю, положила ли она туда мини маршмеллоу – она положила.

– Питер все уладил? – хочет знать Китти.

– Да! Он заставил Anonybitch убрать видео. Он сказал им, что у него есть дядя, который является превосходным адвокатом, хотя в действительности он владеет пиццерией в Нью-Джерси.

Марго улыбается на это. А затем ее лицо становится серьезным.

– Народ в школе был ужасным?

Я беспечно отвечаю:

– Неа, вообще-то, все было не так плохо. – Я ощущаю нарастающую гордость за то что перед сестрами смогла сделать вид, что все в порядке. – Но я почти уверена, что знаю, кто это сделал.

– Кто? – произносят они хором.

– Женевьева, как и сказала Крис. Я столкнулась с ней в туалете, и она это отрицала, но потом она сделала ту штуку, которую она проделывает со своими губами, когда лжет. – Я им демонстрирую. – Гоу-гоу, ты помнишь эту штуку?

– Думаю, что да! – отвечает она, но я вижу, что она не помнит. – Что сказал Питер, когда ты сообщила ему, что это была Женевьева? Он же поверил тебе, да?

– Не совсем, – увиливаю я, дуя на горячее какао. – Я имею в виду, он сказал, что собирается с ней поговорить и докопаться до истины.

Марго хмурится.

– Он должен поддерживать тебя, несмотря ни на что.

– Он поддерживает, Гоу-гоу! – Я хватаю ее за руку и переплетаю наши пальцы. – Он сделал вот так. Он сказал: «Это ты и я, малыш». Это было очень романтично!

Она хихикает.

– Ты безнадежна. Никогда не меняйся.

– Как бы мне хотелось, чтобы ты завтра не уезжала, – вздыхаю я. Я уже тоскую по ней. Пребывание Марго здесь, с ее суждениями и мудрыми советами, заставляет меня чувствовать себя в безопасности. Это придает мне силы.

– Лара Джин, ты победишь, – говорит она, и я внимательно прислушиваюсь, тщательно выискивая какие-нибудь сомнения или неискренность, любой намек, что она говорит это только для того, чтобы меня поддержать. Но нет ни одного. Только уверенность.

8

Это последний ужин Марго перед ее завтрашним отъездом в Шотландию.

Папа готовит корейские ребрышки и картофель по-французски из натуральных ингредиентов. Он даже печет лимонный торт, приговаривая при этом: «Так серо и холодно, думаю, нам всем нужно немного солнца в виде лимонного пирога». Затем приобнимает меня за талию и похлопывает по боку, и, хотя папа ничего не спрашивает, я знаю, он чувствует, что со мной что-то происходит, что-то гораздо серьезнее женских дней.

 Едва мы успеваем поднести вилки к губам, как папа интересуется:

– Эти кальби-ччим на вкус похожи на бабушкины?

– В общем и целом, – отвечаю я. Уголки папиных губ опускаются вниз, и я быстро добавляю. – Всмысле, они, может быть, даже лучше.

– Я мариновал мясо по ее рецепту, – оправдывается папа. – Но почему-то оно не отходит прямо от косточек так, как у нее, представляешь? Когда кушаешь правильно приготовленные кальби-ччим, даже нож не нужен. – Марго отрезает кусочек мяса ножом для стейка, но останавливается ненадолго. – Впервые я попробовал его с вашей мамой. На наше первое свидание она повела меня в корейский ресторан и заказала для нас все на корейском и рассказала мне о каждом блюде. Я испытывал такой благоговейный трепет перед ней в ту ночь. Мое единственное сожаление – это то, что вы, девочки, не изучаете корейскую культуру. – Уголки его рта на мгновение опускаются, а затем он снова улыбается. – Ешьте, доченьки.

– Пап, в университете Вирджинии есть программа «Корейский язык», – говорю я. – Если я поступлю, то однозначно выберу корейский.

– Твоей маме это понравилось бы, – произносит он, и в его глазах вновь появляется тот грустный взгляд.

Марго быстро добавляет:

– Кальби-ччим вкусные, папа. В Шотландии нет хорошей корейской еды.

– Упакуй с собой немного морских водорослей, – предлагает папа. – И женьшеневый чай, который бабушка привезла нам из Кореи. Тебе также следует взять рисоварку.

Китти хмурится.

– А как тогда мы будем готовить рис?

– Мы можем купить новую. – Тут он мечтательно произносит: – Что мне действительно хотелось бы сделать – так это провести там семейный отдых. Правда, было бы здорово? Ваша мама всегда хотела отправиться с вами, девочки, в Корею. У вас там по-прежнему много родственников.

– А бабушка могла бы поехать с нами? – спрашивает Китти. Она продолжает тайком скармливать кусочки мяса Джейми, который сидит на задних лапках и сморит на нас взглядом, полным надежды.

Папа чуть не давится кусочком картофеля.

– Отличная идея, – удается выдать ему. – Она была бы хорошим гидом.

Мы с Марго обмениваемся улыбочками. Бабушка через неделю свела бы папу с ума. Меня же приводит в восторг шоппинг.

– Боже мой, только подумайте обо всех тех канцелярских принадлежностях, – говорю я. – И одежде. И заколках для волос. ВВ креме. Мне нужно составить список.

– Папочка, ты бы мог взять мастер-класс по корейской кухне, – предлагает Марго.

– Да! Давайте подумаем об этом на лето, – произносит папа. Я вижу, что он уже в предвкушении. – Все, конечно, зависит от наших графиков. Марго, ты собираешься пробыть здесь все лето, верно? – Это то, что она говорила на прошлой неделе.