Падение царского режима. Том 3
Шрифт:
Председатель. — Когда на вас было покушение в 1906 году, вы состояли в должности минского губернатора?
Курлов. — Да, это было в январе.
Председатель. — Это покушение стояло в связи с расстрелом толпы?
Курлов. — Должно быть. По крайней мере, насколько это выяснилось на суде.
Председатель. — Покушавшиеся на вас были казнены?
Курлов. — Один. А другой был сослан на каторжные работы.
Председатель. — Через
Курлов. — Такой должности в сущности нет. Я был товарищем министра внутренних дел и заведывал делами департамента полиции. Должность товарища министра внутренних дел, заведующего полицией, до меня была упразднена.
Председатель. — Вы маленькую поправку вносите в терминологию?
Курлов. — Тут не маленькая поправка, — потому что должность товарища министра внутренних дел, заведующего полицией, имеет очень большие и обширные права, потому что товарищ министра, заведующий полицией, по высочайше утвержденной инструкции, которая была учреждена для генерал-майора Трепова, состоит членом совета министров и, в сущности, не подчинен министру внутренних дел. Эта должность, как была учреждена (для Трепова), точно так же была и упразднена с уходом генерала Трепова. Поэтому, я «товарищем министра, заведующим полицией» никогда не был. Я был назначен товарищем министра внутренних дел и, затем, письмом министра мне было поручено заведывать делами департамента полиции, а через три месяца я был назначен командиром отдельного корпуса жандармов.
Председатель. — Итак, с 1 января 1909 года вы, в должности товарища министра внутренних дел, ведали департаментом полиции?
Курлов. — Я ведал департаментом полиции, департаментом духовных дел, техническим комитетом, а, по назначении меня в марте командиром корпуса жандармов, я был освобожден от заведывания департаментом духовных дел и технического комитета.
Председатель. — И сосредоточились на заведывании департаментом полиции?
Курлов. — И на командовании корпусом.
Председатель. — Что вам известно о принятой в ваше время и сохранявшейся вплоть до революции настоящего года системе политического розыска? Замечу, что нас интересует не внешняя сторона, а учреждение и существование, так называемой, секретной агентуры.
Курлов. — Вы желаете, чтобы я сказал, как это делалось?
Председатель. — Вы расскажите в нескольких словах о секретных сотрудниках.
Курлов. — Во всех организациях нелегальных были люди, которые оплачивались и которые давали сведения по поводу того, что происходило. Вот в общих чертах… Но тут в вопросе об организации, об агентуре идет тонкий вопрос о провокации. На этом, если вам угодно, мне бы хотелось остановиться более подробно, потому что это вопрос, который меня очень сильно интересовал и с которым я довольно усиленно боролся. Дело в том, что, по крайней мере, технически, при ведении розыска, провокацией называлось всякого рода, так называемое продвижение сотрудников, т.-е. не только продвигалось известное лицо, которое давало сведения, но этому лицу рекомендовалось занять более или менее выдающееся положение в партии или в известной организации. Вот против такой системы я безусловно восстал немедленно, и могу
Председатель. — Причем вы под провокацией разумеете продвижение в партийной иерархии лица, оплачиваемого департаментом полиции?
Курлов. — Причем он, вызывая сам известного рода противозаконные, по тогдашним временам, дела, является подстрекателем. Вот, что я называю провокацией. И тогда, немедленно вступив в борьбу в этом направлении, я переменил весь состав петроградского охранного отделения, и, во-вторых, я повторяю, что провокации за свое время не знаю.
Председатель. — А переменили вы состав департамента полиции или, по крайней мере, главу департамента полиции?
Курлов. — Нет, его я не переменил.
Председатель. — При вас ушел Трусевич и был заменен Зуевым?
Курлов. — Я его не сменял. Трусевич имел в виду получение должности товарища министра. И когда П. А. Столыпин 12 декабря 1908 года, за несколько дней до его назначения, вызвал меня к себе, то он мне сказал, что предлагает мне товарища министра. Я ему сказал, что это такого рода положение: «на это место рассчитывает Трусевич, — и наше положение тогда не особенно удобное»… Он мне сказал: «ну, передайте Трусевичу сами, что это состоялось, и скажите ему, что я прошу его никуда не уходить и что он к пасхе будет назначен сенатором». Тогда я просил его назначения старшим из директоров… [*]
Стран. 188, св. 9 и 10 стр.
«Тогда я просил его назначения старшим из директоров», надо: «Тогда я просил назначить директором старшего из вице-директоров», т.-е. Зуева, к-рый и был назначен.
Председатель. — Вы говорите, что приняли меры к тому, чтобы агентура в том виде, как вы ее очертили, не имела места. Но вам известно, конечно, о существовании инструкции, которая была еще выработана в 1906 году и которая была обязательным руководством для лиц, ведающих политическим розыском?
Курлов.— Это ведь не моя инструкция.
Председатель. — Это инструкция, которая раньше была создана и которая при вас существовала. Внесли вы какое-нибудь изменение в эту инструкцию в соответствии с вашими взглядами? А если не внесли, то почему? Вы, вероятно, помните: инструкция эта фактически и по существу стояла на точке зрения, несколько отличающейся от того, что вы объявляете вашей точкой зрения. Ну и как же ваша-то точка зрения, если она была, — реализовалась она, действовала на департамент полиции и охранное отделение?
Курлов. — Нет, она была очень действительной, потому что это внушалось определенно начальникам охранных отделений.
Председатель. — Объясните однако: как же это? — Товарищ министра, заведующий полицией, исповедует идею, что секретные агенты отнюдь не должны продвигаться по иерархической лестнице революционных партий (ибо это есть путь, который дается не иначе как при помощи нарушения закона, не правда ли?). А существующая инструкция стоит в этом пункте на совершенно противоположной точке зрения?