Падение владык

Ружникова Ольга

Слух не подвел. Камилла. Завитой барашек. Изрядно потрепанный слезами. Зареванный по самые уши.

Совесть ласково погладила сердце. Уютно свернувшимся в клубок ежом. Напомнила о другой одинокой некрасивой девице. Тоже бесприданнице. К которой приволокли Алакла, потому что других желающих не нашлось.

— Камилла, — Ирия уселась рядом, — я не имела в виду…

— У-хо-ди-те! — взвизгнула та.

— Я не уйду. Камилла, вы…

— Можете всем рассказать. Вы же для этого явились? Вы — стерва, вечно нашептываете на ухо принцессе… Вы… Изображаете подружку…

а ваш дядя прислал вас шпионить… и в постель к Эрику… Чтобы строчить дяде письма…

— В вас говорят горе и обида, Камилла. И если б вы хоть немного знали моего дядю и меня, заметили бы — я говорю прямо, а не «нашептываю». Вы — достаточно красивы, Камилла. Если перестанете вечно злиться, завидовать и считать чужих кавалеров. Вам идет улыбка, а не желчная гримаса. Лимонный сок вкусен с медом, а не с солью. Запомните это. Это — всё, что я хотела вам сказать, — Ирэн поднялась. Вполне себе изящно. Уже привычно.

Как и подобает племяннице Дракона, подруге принцессы и законодательнице мод. Ах да — еще вожделенной мечте половины кавалеров.

Тех, что с легкостью предадут, едва она оступится.

— Как вы можете? — прошептала Камилла, подняв на врагиню лихорадочный взгляд опухших, покрасневших глаз.

— Как я могу — что?

— Вас все порядочные люди считают куртизанкой. Только что в глаза не говорят. Все честные женщины…

— Честность и порядочность — не то, что у нас с тобой под юбкой, Камилла. Когда-нибудь ты это поймешь… надеюсь. А мне глубоко плевать, что думают некоторые «все». Вы спросили, я отвечаю: нет, я — не куртизанка. Я — племянница Ральфа Тенмара, а не его шлюха. А верить мне или нет — ваше право.

Камилла молчала, когда Ирия изящно выплывала и когда брела прочь. По крайней мере, пока беседка не оказалась вне досягаемости ушей «куртизанки».

А двор встретил настороженными взглядами. Особенно Лора. Думают, что баронесса уже прикопала Камиллу под розовым кустом? Или под яблонькой?

Зато Алиса немедленно усадила кузину рядом. Еще и за плечи приобняла:

— Милая Ирэн, а я вас ищу. Вы просите о других, но слишком скромны, чтобы упомянуть о себе. Тем не менее, я выполню вашу просьбу.

— Могу я узнать, какую?

— Я принимаю в штат фрейлин малышку Софи, сестру нашей Соланж.

Еще не легче! Впрочем, как раз от малышки при дворе вреда не будет.

— Боюсь, это станет не единственной моей просьбой, — как в омут кинулась Ирия. — Теперь, когда Соланж, Софи и дама Одетта при дворе, наша дорогая тетя осталась совсем одна…

— Разумеется, я не могу не отпустить вас к нашей бедной тете. — На бледном лице Алисы — улыбающаяся маска. А в глазах плещется привычный страх. — Но, Ирэн, запомните: я жду вас назад. И как можно скорее.

— Я вернусь, — солгала Ирия. Или не солгала.

— Я совсем одна. Сейчас — когда рядом нет моего мужа.

И когда муж рядом — тоже. Но он прислал письмо, что жив-здоров. А Ирии его возвращение не сулит ничего хорошего.

И потому сейчас она бросит Алису. Хоть и обещала обратное. Вряд ли Ральф Тенмар хотел бесполезной смерти «племянницы».

Ирия

Таррент слишком часто видела лишь то, что хотела. Фальшивая Ирэн Вегрэ полагала, что читает чужие мысли как открытую книгу. И порой становится страшно. Как в той детской сказке, где герой победил кровожадного дракона. А потом заглянул в гладь ручья и увидел, что сам обрастает драконьей чешуей. А ведь превратиться в благородного древнего зверя не так страшно, как в Карлотту или Полину.

— Возвращайтесь, Ирэн, — повторила герцогиня Ормхейм. — Я привыкла, что вы рядом. Пока нет друзей — трудно понять, насколько они нужны. Это больно, но терпимо. А теперь будет невыносимо, Ирэн!

— Я вернусь, Алиса, — пообещала Ирия.

Глава 9

Глава девятая.

Эвитан, Лютена.

1

Дом — совершенно пуст. Абсолютно. Целый особняк — брошен. И не заперт.

Куда делся Валериан Мальзери? Вместе с сыном, племянником, слугами? Сторожами, наконец. Кто будет ухаживать за орхидеями — летний дождь?

Как такое возможно? Что за…

Внезапно дико захотелось отсюда выбраться. Куда угодно. Или…

Почему в памяти вдруг упорно всплывают страшные сказки детства? Именно сейчас? О древней принцессе, на много лет заснувшей вместе со всем замком. Или о кораблях, с которых вдруг таинственно исчезла команда — прямо посреди моря. Остывает на столах накрытая, но не съеденная еда. Жалобно мяукает кошка. А людей — будто морской волной с песка слизало. Неведомо куда.

И когда за всей этой жутью Констанс успел выбраться во двор? И теперь одной рукой обнимает шершавый ствол ближайшего клена, другой — рвет ворот собственного камзола вместе с рубахой. А вокруг ослепительно ярко сияет солнце совершенно нормальной, до боли привычной столицы. И еще почти полдня до сумерек.

Какой свежий воздух! Не как в родном поместье, но всё же… Зря прервал отпуск — надо было остаться с отцом. Всё равно Мальзери сам рванул в провинцию, не предупредив никого. Деревенским (еще свежее!) воздухом подышать, в озерах побултыхаться, здоровье поправить. А то оно у него пошатнулось… смертью одного сына и новой должностью другого.

Может, старый интриган сбежал из Лютены от позора? Бывает же проруха и на таких. Надменный мидантийский патрикий все-таки.

Только кто отпустил Октавиана? Король нашел себе новую игрушку? Или сына Мальзери тоже бросил?

Да неважно! К змеям пустой дом! Отсюда надо выбираться — убираться! — и поживее.

Пора домой. Не в поместье, так в особняк. Там прекрасная Ирэн, влюбленная Соланж, забавная малышка Софи и почтенная кузина Одетта. Живые…

Летняя Лютена — прекрасна. Цветы благоуханны, а воздух улиц — упоителен. И почему Констанс прежде этого не замечал?

2

Мальзери не явился не зря. Старый мидантиец почуял опасность заранее, а вот Ревинтер позорно утратил нюх. И угодил в западню. Причем — в глупую.