Падение владык
Шрифт:
— Вы так и не сказали, чего вы от меня хотите?! Игрушку нашли!
Где-то в глубине души жалко рыдают остатки осторожности. Гордость отшвырнула их увесистым пинком.
— Может, мне полагается вас еще и пожалеть? Так вы сейчас отнюдь не в Бездне и не в застенках, а на троне. Лошадиными бегами любуетесь, посылаете мне письма с вензелем. Предлагаете вина, а я должен гадать, отравлено оно или нет. И синяков на вашем лице я что-то не заметил, хоть вы и вышли замуж за того, кого едва не прикончили. А я эту ночь провел в
Вот теперь казнят точно! Как за три заговора.
Он всё же умудрился испугаться. А она лишь рассмеялась:
— А вы хотите поменяться? У Евгения вроде вкусы традиционные, но ради вас могу уточнить.
— Что?
Вчера он хотел дать в морду императору. Кажется, императрице — это еще хуже? Даже если такая и сдачи отвесит — мало не покажется.
Может, проще молчать? Как умеет монсеньор? Только уже поздновато.
Или в Мидантии вообще считается нормой подозревать любого в… такой гадости?
— И простыни были льняные, Алан. Сразу видно, вы не из самой богатой семьи. Вы вообще когда-нибудь пробовали спать на шелке? Или «мять» его? Захотите отшить надоевшую любовницу — стелите шелк, рекомендую.
— Вы надо мной издеваетесь? — похоронно вздохнул он.
— А что мне остается делать? Императрица я совсем недавно, могу плохо знать правила. Казнить вас за оскорбление? Или предложить место моего любовника?
Эдингема прошиб пот. Накаркал! Эта девушка вчера отыграла жизнь с огромным трудом. Ее ведь наверняка уже все хоронили — не хуже, чем его самого. Юлиана выбралась с грани Бездны.
И теперь равнодушно вновь бросает эту жизнь на кон. И свою, и Алана.
Ей ведь всего восемнадцать лет. Этой жестокой, порочной интриганке, этой записной стерве. Она же ровесница Эйды.
В этой Мидантии каждый второй — сумасшедший. А во дворце и вовсе нормальных нет и быть не может. Они тут не выживают.
— Вы уже говорили, что принцессы не имеют дела с бедными дворянами.
К счастью для бедных дворян.
— Так-то принцессы, а я — замужняя императрица. Ситуация изменилась, не находите?
— Вы так хотите, чтобы меня всё же казнили? Зачем вам это?
— А разве любовь принцессы не стоит жизни? А как же баллады и куча модных романов? Ах да, я же больше не принцесса. Простите, Алан. Но вы так забавно прицепились к простыням, а у меня так мало развлечений.
Да. Со вчерашнего дня больше никто не умер. Как скучно.
И заговоры ныне уже, похоже, не в моде. За неимением претендентов на трон. Если, конечно, Октавиан вдруг не решит туда усесться сам.
Но у него уже есть супруга. И этот ради Юлианы разведется вряд ли.
Да и поддержат ли его?
Что она вчера устроила Евгению, хотелось бы знать? Приворотный порошок подсыпала? Или сразу яд, а свадьбу потребовала взамен противоядия? А заодно и помилование. И кучу условий оговорила. С привлечением
С этим Евгением нужно список размером с трактат составлять. И всё равно учтешь маловато. Пропустишь наверняка самое важное.
— Я просто не смогла удержаться. Вы так забавно реагируете. Но забудем о такой чудовищной мне. Я вас вообще-то вызвала, чтобы отдать долги.
Так и знал.
— Воспользоваться перстнем с ядом?
— Алан, вы чем меня слушали? У меня его больше нет. Эжен — мидантиец, как и я. У меня больше нет перстня и моей чудесной коллекции отравленных помад. А я их так долго собирала. Думала, какой осчастливлю Романа, а какая подойдет к ночной сорочке вашего Карла. Еще одна была для принца Гуго. А самая великолепная, с самым чудным ароматом — для моего дорогого отчима. Если вдруг решит, что я похожа на маму больше, чем он считал до сих пор. Впрочем, целовать вас я всё равно не собиралась. Это мы уже обсудили.
Мягкий шелест дорогой бумаги. Письмо перешло из рук в руки. Толстое, увесистое. Без вензеля.
Осталось надеяться, что хоть его не траванули, но гарантии нет. Эта девица помешана на ядах. И на странных играх.
А с ее лица вдруг стерлись малейшие следы шаловливого веселья. Принцесса Юлиана — не дитя. Даже жестокое и испорченное.
— Евгений честно с вами расплатился, о чём бы вы ни договорились. В нем я даже не сомневаюсь. Но у несостоявшейся любовницы Романа есть свои возможности. А я обещала вам помочь, помните?
— Зачем я этим людям? — безнадежно вздохнул Алан.
— Вы связаны с Регентом Эвитана. А этим людям очень нужен Эвитан. Эвитан, Мидантия, Квирина, Бьёрнланд — всё. Такие же, как мой дядя-отчим. Им всегда мало.
— Будьте осторожны! — вдруг вырвалось у Эдингема.
— Вам всё же станет меня жаль? — смеются губы, смеется удивительно прекрасное лицо. Холоден взгляд. — Напрасно. Даже если я умру сегодня — согласитесь, я сделала немало? Я — злодейка и интриганка, но отомстила за мать, погубила убийцу и разрушила всё, что он сделал. А между делом спасла Марию и Константина. Ну, еще помогла вам. Короткая и яркая жизнь лучше длинной и скучной. Разве не так говорят романисты? А еще вчера я получила слишком много непрошеных даров, Алан. Всё, о чём мечтала… но несколько иначе, чем мечтала.
— Вы настолько мечтали о мидантийском престоле?
— Что? А почему бы и нет, Алан? Достойная мечта для мидантийской принцессы. Сиденье на редкость удобное. И красивое. Правда, вчера я мечтала только о смерти.
Это заметно.
— Не сочтите за дерзость, но это никогда не поздно, Ваше Величество.
— Сейчас? Это уже будет несколько смешно, не находите? Я все-таки не героиня баллады. Ладно, Алан, вы свободны. Это я — в клетке.
Глава 8