Падение владык

Ружникова Ольга

Не сунулась бы сюда Кати — именно сейчас.

Прижать сволочь в голубом к стене. У того самого шкафа.

— Ну что, дрянь? Вот и свиделись.

Небесные глаза расширились в ужасе… но не так чтобы слишком. Будто к ней раз в неделю ожившие покойники являются.

На мертвого папу лживая дрянь смотрела так же?

— Назови мне хоть одну причину оставить тебя в живых. Заорешь — прирежу сразу.

— Я могу тебя отсюда вывести, — мелодичный голос вообще совершенно спокоен. Даже усталый. — Могу дать денег. У меня их немало… для тихой, безбедной жизни не при дворе.

Или чтобы удрать из Эвитана подальше. Еще у меня есть дочь и сын — они без меня погибнут. А других причин нет.

— Где Чарли? Где мой брат?!

— Ты сошла с ума? По-твоему, я могу причинить зло собственному сыну?

— Матерей я видела всяких.

— Я — не Карлотта Таррент.

— Ты — много хуже! — прошипела Ирия.

Убить эту мерзкую тварь прямо сейчас! Раздавить паршивую гадину. Пусть только скажет, где Чарли.

— Почему? — Синяк наливается в пол-лица. С губы сочится кровь. Помада смазалась аж на щеку. Сунуть бы сейчас под нос стерве зеркало! Глядишь, не так бы равнодушно цедила слова. Будто чиста, как белый снег. — Потому что я хотела избавиться от тебя и Эйды? И что? Вы мне кто? Разве вы — мои родные дочери? Или хотя бы племянницы?

— Зачем ты убила моего отца?! Или он тебе тоже — никто? Тебя вытолкали за него замуж силой? За косы отволокли?

— Может, сядем? — устало предложила Полина.

— Что?

— Ты всегда успеешь меня убить, если захочешь. А у меня после твоей богатырской руки кружится голова. Что ты делала все эти месяцы — мешки с камнями таскала?

— Кто знает? — сощурилась Ирия. — У нас, покойников, в Бездне так мало развлечений. Вдруг мы там у себя организовали каторгу? Или арену боев без правил? Хорошо, садись. Удобно устроилась? Ну так что с моим отцом? Мало дарил фамильных драгоценностей? И советую говорить правду. От твоего вранья я устала еще при жизни. В Лиаре.

— Знаю-знаю. Совру — ты меня убьешь. Ирия, можешь верить, можешь — нет, но я действительно его не убивала. Это был несчастный случай. Эдвард увидел Леона в моей комнате, кинулся с кинжалом. Твой брат меня закрыл… не знаю, что на него нашло. Обычно он — трус, каких поискать. Эдвард упал и наткнулся на собственный нож. Это правда.

— С какого перепугу мне тебе верить? Особенно в героя-Леона?

— Ни с какого. Такое и нарочно не придумаешь. Я — твой враг. И уничтожила бы тебя без колебаний и следов — будь у меня шанс. Тогда бы — уничтожила.

— А сейчас?

— Нет. Ты мне нужна. Просто необходима. Слишком о многом я собираюсь тебя просить.

— Меня? — Ирия искренне рассмеялась. — Это ты спятила от счастья получить корону или принимаешь за сумасшедшую меня?

— Не то и не другое. Я хочу, чтобы ты вывезла из Лютены моих детей. Кати и Чарли.

— Так и он — здесь? В этой клоа…

— Уже не в этой. Не во дворце и даже не в Лютене. Сначала я отправила его к михаилитам, а потом — еще дальше. Хоть это мне удалось. Я никогда не умела просчитывать ходы далеко. С каждым разом лишь запутывалась глубже.

Полина потянулась к узорному графину. Не плеснула бы в лицо! Нет, выбить Ирия успеет.

— Будешь? Яда там нет.

— Спасибо,

нет.

— А я выпью.

Алое вино льется в бокал. С тем же узором.

…Замок Тенмар, свечи, странный и загадочный старик, так и не понятый Ирией. И, возможно, никем…

А многих ли она вообще успела понять?

— Значит, ты не умела просчитывать ходы? — улыбнулась воскресшая падчерица. — Ты же окрутила моего отца, запудрила последние мозги моему брату, хоть и презирала его. Прорвалась в королевы… правда, король оказался не совсем хорош, не так ли?

— Сумасшедший садист и извращенец. — Полина вдруг резко отставила полупустой бокал, рванула платье. Привычно голубое — так идущее к ее глазам.

Синяки — родные братья раскрасившего лицо. Лиловые, желтые, серединка на половинку…

— Не жди сочувствия.

— Не жду. Но таким «не совсем хорошим» кончались все мои планы, Ирия. Поверишь или нет, но твоего отца я могла бы полюбить…

Пока не убила! Потому что пригласила слизняка Леона среди ночи к себе в спальню. Интересно, зачем? Его любовные таланты — явно сомнительны.

— Не смей!

— … если бы он хоть что-то для этого сделал. Кроме того, что привез в свой замок и бросил вам на съедение.

— Тебя съешь! Мне напомнить, что тебя никто из нас не приглашал? Даже Леон.

— Вот-вот. Видишь ли, Ирия… Ты когда-нибудь имела несчастье любить?

— Допустим, имела.

— Анри Тенмар?

— К сожалению, нет. Всеслав Словеонский, — неожиданно спокойно призналась Ирия. В том, за что когда-то умерла бы, не дрогнув. Как и за то, чтобы сохранить драгоценную тайну.

— Сочувствую, правда, — усмехнулась мачеха. — Всеслав — жесткий политик.

— Знаю.

— Но даже это — не самый худший вариант. Он хоть вообще способен на любовь. Есть ведь еще и Валериан Мальзери. Или Бертольд Ревинтер.

— Или другие Регенты. Но они меня не спасали. Даже частично. Так что их я уступлю тебе. Да и Всеслава — тоже.

— Спасибо, но у меня уже есть Карл. И Гуго. Король имеет привычку делиться с любимым дядей всем. Тобой бы поделился тоже. Таковы его понятия о любви.

— А твои сильно от них отличаются?

— Можешь верить или нет, я сама порой верю с трудом, но замуж я оба раза вышла если не по любви, то по взаимной симпатии…

— Ходили слухи… — наугад бросила Ирия.

— Что ты — отцеубийца, Леон — невинный голубь, а я — убийца первого мужа. Все они верны примерно одинаково. Я родилась всего лишь нетитулованной дворянкой-бесприданницей. А у моего первого мужа — прорва жадной до чужого добра родни. В том числе дети его мачехи. И сама она еще жива… да, жизнь порой щедра на очень странные шутки. Я до сих пор не знаю, кто убийца. Отравила я на всякий случай троих. Самых злобных. Мачеха, увы, выжила. Но и я, и Кати оказались в опасности. Моя дочь — как наследница. Всё, что мне оставалось, — найти другого мужа и убраться подальше. Пока не придет пора подыскивать зубастого мужа уже для Кати. Осесть на несколько лет в глуши — именно то, в чём я тогда нуждалась. Твой отец-северянин подходил идеально.