Падре
Шрифт:
висящим на левой стороне церкви.
Мои глаза расширяются, и я моргаю несколько раз, чтобы убедиться, что мне это
не снится.
Девушка в этом месте? Поздно ночью?
Чем дольше я смотрю, тем больше осознаю, что видел её раньше.
Она та девушка… та, которой я был поглощён, как только впервые увидел. Та,
которая занимает каждый уголок в моей голове. Единственная девушка, которая даёт мне
кайф, в котором я нуждаюсь,
Что она здесь делает?
Её губы шевелятся, и она что–то бормочет себе под нос. Я слишком далеко, чтобы
слышать, но я вижу, как она крестится, когда смотрит на статую Иисуса. Я не могу
перестать смотреть на её элегантную позу и на то, как она изящно движется.
Но потом она поворачивает голову… и смотрит прямо на меня.
Я очарован.
Я полностью загипнотизирован её завораживающими глазами.
И я понимаю, что она застукала меня здесь, с бутылкой водки и сигаретой. Меня,
проповедника этой церкви.
Я быстро прячу их за спиной и поворачиваюсь, чтобы спрятаться за столбом. Как
будто это волшебным образом исправит тот факт, что она видела этот позор.
– Падре? Это вы?
Её голос.
Он проносится сквозь мои уши, заставляя моё сердце остановиться и забиться
заново.
Звук совершенства.
Я хочу слышать, как она говорит это каждый день. Это неправильно?
Я глубоко вздыхаю и поворачиваюсь к ней лицом. – Приветик.
Она нерешительно подходит ко мне.
Я быстро ставлю бутылку на маленький столик, стоящий в углу, и тушу свою
сигарету об цветочный горшок, после последней затяжки.
– Простите, если я побеспокоила вас, – говорит она, сжимая пальцы.
– О нет, всё в порядке, – ответил я, неловко улыбаясь. – У меня просто ночная
прогулка.
–С бутылкой? – спрашивает она, заглядывая через моё плечо.
–Ах… это помогает мне уснуть, – мне очень тяжело придумывать оправдания.
– Вы собирались идти спать? Простите, наверное, мне следует уйти, – она
отводитвзгляд, как будто готова снова уйти, но я этого не хочу.
– Нет, нет, всё в порядке, – я кладу своюруку на еёплечо, и как только я прикасаюсь
к ней, горячая вспышка проходит по моим венам.
Мы стоим перед кафедрой, когда она впервые мне улыбается.
Я не знаю, почему мне нужно запомнить этот момент, но я делаю это.
Это важно. Что–то, что я буду помнить до конца своей жизни.
Эта улыбка – одна на миллион.
Такая красивая.
Она прокашливается. – Я просто хотела сказать «спасибо».
–За что?
–Бруно сказал мне, что говорил с вами вчера на кладбище. Вы произвели на него
хорошее
– Да? – ухмыляюсь я.
– Он сказал, что вы помогли Диего переосмыслить то, что он делал. – Она кусает
губу, и мои глаза устремляются на неё, и я уже могу представить, как целую её. Боже, я
такой похотливый ублюдок, когда пьян. Нет, к чёрту – я всегда похотливый ублюдок.
– Послушайте, я знаю, что мой брат болтается с неправильными людьми и делает
то, что он не должен делать. Но вы заставили его передумать. Поэтому я хотела
поблагодарить вас за это. Вы не обязаны были это делать.
– О, это не проблема. Я здесь, чтобы помогать людям, – и вот всё снова пошло как
по маслу, хотя я самый ужасный проповедник в мире.
–Хорошо, спасибо за это. По крайней мере, хоть кто–то заботится о людях, –
произносит она.
Я улыбаюсь и чешу затылок, не зная, как принять комплимент. Я не так часто их
получаю. – Благодарю.
– Так как вас зовут?– она хихикает. – Кроме «Падре», конечно.
– Фрэнк, – отвечаю я. – А тебя?
Она протягивает руку. – Лаура.
Лаура. Мне нравится, как это звучит.
Мы пожимаем руки. – Приятно познакомится, – говорю я.
– Ага…– от её улыбки я по–настоящему цепенею.
На какое–то время становится тихо, и мне интересно, что ещё я могу сказать, чтобы
заставить её остаться.
Не знаю, почему я себя так чувствую, но хочу, чтобы она была рядом. Только её
присутствие заставляет мою боль исчезнуть, так же, как запах травы после грозы.
– Итак…молишься, да? – пробормотал я, пытаясь снова завязать разговор.
Она смотрит на статую Христа и кивает. – Да, иногда это необходимо. Ради
собственного благополучия, понимаете?
– Ну, если тебе нужен кто–то, с кем можно поговорить, я здесь.
– Хм… – она ненадолго посмотрела на меня, а потом на крест. – Не знаю. Это как–
то неправильно.
От того, как она сжимает губы вместе, я могу сказать, что её что–то беспокоит. –
Есть что–то, в чём ты хочешь исповедаться?
– Разве для этого не слишком поздно? – спрашивает она.
– Нет, это можно сделать, когда угодно.Церковь открыта всегда.
– О, это отлично, – на её лице появилась улыбка. – Трудно ждать, когда на тебя всё
навалилось.
–Уж я–то понимаю. Когда жизнь тебя достала, становится сложнее доверять себе, чтобы пройти через это. Иногда тебе нужен дополнительный толчок. Кто–то, кто скажет
тебе, что всё будет в порядке. Оттудасверху, – я подмигнул.