Падшая звезда

Нейтак Анатолий Михайлович

Поправка.

Искренность этого чувства с обеих сторон обеспечивал риллу. Обоюдность требовалась, поскольку обе половинки задуманной пары являлись эмпатами. А накал страстей требовался, чтобы Ниррит ринулась мстить, полностью наплевав на довольно очевидные последствия.

Воскрешая Айселита, я убрала следы вмешательства Деххато. Вместо любви ему осталась лишь память о ней. Может, этого окажется достаточно, чтобы чувство восстало из пепла живым и настоящим. А может, и нет. Я не собираюсь играть в божество, предопределяя такие тонкие вещи, и устанавливая столь

хрупкие связи. Потому хотя бы, что не знаю, какой исход был бы для бывшего принца менее мучительным.

Но Айселит — это, что называется, простой случай. В сути Ниррит риллу похозяйничал куда масштабнее и глубже. Изорванные ошмётки души, оставшиеся после жертвоприношения, ставшего одновременно и очищением от вмешательства Деххато, не годились даже для отката в сердце Пылающих Кругов. Вернуть Терин хотя бы как пятилетнюю девочку, лишённую всех воспоминаний более позднего времени? Увы, в обозримом будущем такая задача сильно превышала уровень моих умений некроманта. А уж воскресить её взрослым, полным сил магом, да ещё и продолжающей любить Айселита…

Сорок тысяч бессильных проклятий! Лучше забыть об этом вовсе.

Закончив неприятный разговор с воскрешённым, я взвесила эту идею на мысленных весах и сочла её приемлемой.

Добровольное забвение, печать, замыкающаяся на творце заклинания. Привычная тёмная магия… она ляжет на меня до тех пор, пока я не изменюсь вновь. Если — нет, когда! — я смогу спорить с риллу не так, как исключение спорит с правилом, не на правах высшего мага, а так, как один закон, и желательно уровнем выше, противостоит другому.

Тогда я вспомню всё. И всех. А сейчас…

Пусть уйдут боль и гнев — не только ради моей ученицы, но и чтобы не оказался слишком силён соблазн снизойти до уровня Деххато и всё-таки… нет, нет!

Пусть тёмное покрывало ляжет на душу. Неприятно, но терпимо.

Да станет так.

На поле, откуда ушли в Лабиринт Мороков две женщины, возникла одна. Устало опустившая плечи, она не подняла взгляд к небу. В конце концов, она давно переросла такие условности. И ей-то было доподлинно известно, что боги обитают не на небесах. Уж конкретный бог конкретного мира спрятался от неба так далеко, как только мог.

Выдохнув и вдохнув, она сказала, словно обращаясь к себе самой:

— Ну, пока ещё властительный, до скорого свидания.

И исчезла снова, как не бывало.

…В сокровенной, недоступной глубине, в самом центре тварного мира, который его обитатели называли Аг-Лиакком, по золотистой чешуе, покрывающей плотную оболочку риллу Деххато, прокатилась волна крупной дрожи.

Эпилог в Чёрной башне

— И вот так всё закончилось?

— Не "всё". Только жизнь Терин. Ты ведь помнишь камень Лениманской ведьмы? Это то, что осталось от Ока Владыки. Бесполезный, мёртвый сувенир. Память о моём провале.

Помолчав, я дарю собеседнику кривую усмешку.

— Знаешь, что во всей этой истории самое идиотское?

— ???

— Непоследовательность

Деххато. Он совершил почти ту же ошибку, что и Князь Гор. Поторопился. Риллу с такой целеустремлённостью лепил из смертной то, что ему было нужно, что позорнейшим образом упустил из виду, кого именно он взялся менять. Впрочем, куда ему! Он ведь не демиург Пестроты, а всего лишь один из его наместников…

— Недооценил? В каком смысле?

— Обыкновенном. Скажу намёком, а параллель обдумай сам. Айселит действительно был смертным, и Князь Гор действительно имел хорошие шансы добиться благосклонности Ниррит спустя сто лет. Но к тому времени она окончательно осознала бы себя магом высшего посвящения, членом Круга Бессмертных; иметь же дело с равными Князь не привык…

— Ты хочешь сказать, что твоя ученица была ровней риллу?!

— Не была. Но вполне могла стать, особенно с помощью Деххато. И принять власть без всяких убийств и каких-то серьёзных катаклизмов во вверенной его заботам реальности. Она дала бы золотому дракону расправить крылья, чтобы тот улетел обратно в поток Снов Творца. Да только куда там! Какая-то смертная, однодневка, небесталанное ничтожество! И Деххато, выражаясь образно, раздавил в пыль драгоценный камень, чтобы этой пылью отравиться.

— Ты говорила ему об этом?

— Нет. Если бы я приблизилась к нему, если бы просто продолжала думать о нём, я бы могла не сдержаться и перечеркнуть то, ради чего убила свою ученицу. Нет уж. Пусть живёт, старый золотошкурый идиот, и мается. Его маета — жизнь Аг-Лиакка.

— Благодарю за рассказ, Эйрас сур Тральгим, — сказал Терон, вставая.

— С чего так официально?

— Просто ты напомнила мне о важных вещах, о которых я чуть не забыл. Действительно, что наши проблемы в сравнении с вечностью? Задача, которую нельзя решить сразу, решается по частям; то, что кажется безвыходной ситуацией крысе в плоском лабиринте, для птицы — просто причина улететь…

— А вот теперь уже я не вполне понимаю тебя.

— Конечно, не понимаешь. Ведь я так и не рассказал тебе о своих проблемах.

— За чем дело стало? Расскажи.

— Потом. Когда ты явишься ко мне, почернев от ярости и гнева, почти забыв о том, как становиться из крысы — птицей, или, на худой конец, летучей мышью, я расскажу тебе печальную историю… и так сравняю счёт. А пока я просто говорю тебе: спасибо. Я пришёл к тебе за помощью. Я получил её. Собственно, на это и надеялся… спасибо, Эйрас!

— Не стоит благодарности.

Огненная вспышка переноса в пространстве — и вот уже я снова одна. Никого рядом. Да и не хочется мне никого видеть сейчас, пока саднит под заплаткой растревоженная память.

"Жили мы недолго, но разнообразно. А потом я её убила и стала жить дальше…"

Краткий черновой вариант: 4 — 15 и 16 января 2009 г.

Дописывание: 17 января — 19 февраля, 12 августа — 27 (29) декабря 2009 г.