Падший ангел. Явление Асмодея
Шрифт:
«Игра началась. Она незаметно вспоминает инкуба».
– Не я спас… Господь нас спас, Марта!
Она улыбалась и беззвучно шевелила губами.
– Ты мне покажешь то место, на поляне?
У нее загорелись в глазах огоньки.
– И если ходит молва о нашем грехе – я не боюсь этих разговоров, город полнится слухами. Просто каждый должен помнить о своем грехе, – и он стал изучать реакцию Марты, на лице которой не двинулся ни один мускул.
– Мы…
Его откровения прервал детский крик, будто раздавшийся из дальних комнат. Марта вздрогнула.
– …Мы
– Я не за этим пришла…
– Вспомни, Марта, когда ты первый раз пришла ко мне. Да-да, тогда, в зимнюю стужу. Ты просила помощи моей, а получила помощь Господа нашего. И в этот раз не лес укрывал нас от безумцев… Нам есть, кого благодарить, – и он вновь и вновь изучающе посмотрел на Марту. – Ты забываешь о Боге. Человек рожден для жизни небесной, на земле он готовится к ней, пребывая в молитвах и добрых делах. Почему у тебя такая странная улыбка? Я читал тебе истории свя….
Но он не успел договорить, как Марта подошла к нему вплотную и, взявшись руками за одежду, с треском рванула ее. Рубашка брызнула мелкой россыпью оторванных петелек.
Он схватил ее за руки, но она уже прильнула к обнаженной груди своего избранника, лобзая его тело.
– Марта! Марта! Опомнись! – он попытался отнять ее от себя. – Страсть погубит нас обоих! – напрасно он сдерживал ее порывы, напрасно успокаивал ее, дрожащую, как осиновый лист.
– Ты не бросишь меня? – спросила она, всхлипывая. – Поклянись своим Богом! Служи ему, сколько хочешь. Я не буду мешать, – и вдруг затараторила: – …Но твой Бог иногда закрывает глаза и отворачивается от нас от всех, и тогда мы можем встречаться. Я знаю это. Чувствую сердцем. Мы же можем, можем… Не бросай меня…
– Марта, Бог в сердце нашем. Он не где-то, он с нами…
– Я знаю, знаю, – шептала Марта. – Но может это Бог подарил мне право тебя любить?
– Марта…
Она засыпала его поцелуями. Ее глаза были закрыты – колени ослабли, и она сползала на пол, увлекая его за собой.
Но он не поддался. Невидимая сила следила за ним всюду, и ее всевидящее око, казалось, надзирало со стен, выглядывало из темных пустоватых комнат, а в храме через витражи церковных окон, ловило по темным местам леса.
– Ты не должен быть только священником. Ты мой… Ты меня сводишь с ума. Я счастлива от этого…
– Счастлива… От безумства?!
– Молчи.
Но он с новой энергией взялся ее разубеждать:
– Марта, ты встанешь на путь истинный. Ты вкусишь радость материнства.
– С тобой, да? – спрашивала она с ехидцей.
– Не избирай меня в любовники. Моя плоть не стоит того. Что взять с засохшего дерева, у которого нет, и не может быть плодов?
Марта хищно взглянула на него и ловким движением сорвала узелки своего платья. Легкий шелк скользнул по телу на каменный пол. Священник, ошарашенный ее поступком, припал к стене, закрывая ладонями лицо, как от ослепляющего света.
–
Он сидел на полу, недвижим, как статуя.
– Ты знала про Олину…
– Что?
– Ты все знала про Олину?
– Мы пойдем на поляну? Пойдем? Пойдем? – Марта протянула ему руки.
– Постой! Ты говоришь о грехе. Марта!
– Мы все грешны…
– Ты вспомнила Олину. Но вспомни, кто ее привел? В ту ночь…
– О, Вы не хотите…
Но священник перебил ее, схватил за плечи и тряс со всей силы.
– Ради Господа нашего, Марта, почему ты не рассказала на исповеди…? Не пошла к родителям девочки?
– Чтобы Вас не заковали в цепи, господин священник…
– Меня…Что за чушь? Ее родители поседели за одну ночь.
– Я Вам напомню… Вы ласкали меня. А потом…, – она сделала паузу. – Потом Вы подняли на руки тело Олины, окутанное в белый саван, и унесли в лес. Я исхлестала все ноги, но Вы просто исчезли с бедной девушкой.
– Я? Я никогда не был с тобой на поляне. Я встречал Олину лишь в храме. С тобой… с вами был кто-то другой. Или это тебе приснилось…
– Вы напрасно все отрицаете. Я никогда Вас не выдам. Мы должны быть откровенны друг с другом…
– Марта, Господь мне свидетель… Я не лгу перед тобой. Скорее ты сны рассказываешь… Да? Твои сны.
– Я не дура! Умею отличать сон от яви, – она заметно начинала нервничать.
– Ты уверена, что той ночью с вами, с Олиной, с тобой, был именно я. Подожди, помолчи, я попробую объяснить… Тебя соблазнял тот, кто не имеет своего обличья, тот, кто похож на меня. Он хочет сгубить меня, но губит и тебя.
– Как много слов…
– Это был не я! Марта! Почему ты не веришь мне? Я же честен перед тобой.
– Не ищите оправданий, мой настоятель. Мне безразлично, в каком вы были состоянии. Я благодарна Вам за то наслаждение, которое я получила от Вас. Мне даже показалось, не осуждайте, мне показалось…
– Остановись! – он набросился на нее, и с силой швырнул от себя как прокаженную. Марта распласталась на полу. Раздался дикий смех.
Он опомнился, подбежал к ней, в страхе сжал в пальцах ее голову и услышал: «Простите, Отец мой. Я больше не могу так. Я люблю Вас и не могу жить с человеком, которого ненавижу. Это он приводит всех сюда… Я убью его. Он не стоит Вашего мизинца. Я убью…».
– Ты с ума сошла, Марта, – перебил ее священник и тряс за плечи. – Ларс здесь ни при чем. Он заблудший! Ему надо помочь! И если он будет искать меня для мщения…
– Простите, Отец мой…, – шептала она.
– Марта! Ты меня не слышишь! Как много я мог бы тебе объяснить… Прости меня, Марта. Но ты меня не слышишь! Что ты со мной делаешь? Что с твоим разумом? Зачем ты наговариваешь? Если кто-то был с тобой, пусть он был похож на меня. Но ты же не слепая! Ты должна отличить этого беса от меня. Иначе он завладеет не только твоим телом, но и душой, – на глазах его стояли слезы. – Надень платье. Давай помогу подняться.