Падший ангел
Шрифт:
Он глянул на меня, но видимо, сообразил, что я в тюрьме стал далеко не самым информированным человеком, и в двух словах объяснил.
Война идёт плохо, и инициатива уже у Гераса.
Народ были крайне недоволен властями, сложившейся
Люди пошли за ним, словно мухи на мёд, и ему не составило никакого труда поднять вооруженное восстание, и, пользуясь своей популярностью и тяжёлой ситуацией на фронте, обратить оружие против соотечественников.
Правительство почти не оказало сопротивления – не могло.
Их солдаты тысячами бросали оружие и переходили на сторону Леонарда, и эта война была выиграна ещё до ее начала.
Таким образом, всего за 50 дней никому не известный дотоле лейтенант стал главой страны, который прямо сейчас возвращается с фронта, отдав приказания и ликвидировав кризис.
Чего чего, а такого я не ждал.
И он, как будто прочего мало, ещё и помнит меня.
И сразу промелькнула мысль, а попробует ли он меня подкупить?
Причем на одной чаше весов будет работа на него, а на другой…
Видимо, смерть?
Хотя я не знаю с какой целью вызволять человека из заключения чтобы убить его при других обстоятельствах.
Но видимо, он действительно будет рад, если один из крупнейших репортёров страны
Вот только он не будет, и в то же время мне все равно предстоит встреча с Леонардом.
Я раздумывал над этими поворотами судьбы, когда водитель затормозил у какой-то деревеньки и пошёл за бензином.
За время его отсутствия к машине подбежали крестьянские дети и облепили её, и хотя со мной они не разговаривали, шалили они так, же как всегда.
Война их не затронула, или почти не затронула.
Они залезли на место водителя и я им дал свой портсигар, найденный в своей куртке и пропущенный охранником – импортный и серебряный, я его привёз из Индии, и ребятишки восхищённо вертели его в руках, а когда я им показал, как разжигать огонь, даже почувствовал себя Прометеем, что просвещает простодушных, но любопытных скифов.
Внезапно их окликнула девушка – молодая и миловидная, они сбежались гурьбой к ней, робко оставив портсигар на сиденье.
Я показал его ей, намекая на то, что играл с ребятишками, и она улыбнулась мне, проводила детей в дом а затем вернулась и предложила мне стакан молока.
Я от всей души поблагодарил её, так как из-за быстро следующих друг за другом событий позабыл о голоде и жажде, и только сейчас понял, насколько я устал и проголодался.
Она была похожа на добрую нереиду – и я уж не знаю, почему у меня возникла такая ассоциация, но, примеряя это слово к ней, и подивившись тому, насколько оно к ней подошло, я так и стал её называть, а она лишь улыбалась в ответ.
Конец ознакомительного фрагмента.