Пакт, изменивший ход истории
Шрифт:
Завязавшиеся в марте-апреле 1939 г. переговоры СССР с Англией и Францией, по инициативе последних, о совместном противодействии агрессии в Европе сопровождались подозрениями обеих сторон, и советской, и западной, что другая сторона на переговорах может пойти на сделку с Германией. Так, в начале мая 1939 г. У. Буллит писал из Парижа К. Хэллу об опасении руководства министерства иностранных дел Франции, что «русские могут снова попытаться, как они уже пытались сделать это, прийти к соглашению с Гитлером»{596}.
Сталинское руководство крепко уверовало в решающую роль в европейской и даже мировой политике советско-германского согласия. В послевоенный период, в условиях Холодной войны, сталинское
Проведение прогерманской политики стало возможным благодаря тому, что мировоззренчески сталинское руководство представляло из себя монолитную группу коммунистов- единомышленников, члены которой к тому же оказались связанными круговой порукой в результате Большого террора 1937–38 годов. Хорошо известно, что решение подписать пакт о ненападении с Гитлером принималось Сталиным при активной поддержке В.М. Молотова, чья подпись значится под пактом. И нет абсолютно никаких данных, которые свидетельствовали бы о том, что кто-либо из сталинского окружения был против. Не считая, конечно, М.М. Литвинова, которого никак нельзя причислить к ближайшему сталинскому кругу.
В фонде секретариата В.М. Молотова, хранящегося в Архиве внешней политики Российской Федерации{599}, на подлинниках записей его бесед с германским послом Ф. Шуленбургом значатся лица, которым рассылались копии этих документов. Помимо Сталина, их получали члены Политбюро ЦК К.Е. Ворошилов, А.И. Микоян, Л.М. Каганович, оказавшиеся, в известной мере, причастными к советско-германской сделке в силу занимаемых ими должностей наркомов обороны (Ворошилов), внешней торговли (Микоян), оборонной промышленности (Каганович).
Однако, судя по материалам бывшего партийного архива ЦК КПСС, ныне Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ), значительную роль в делах, связанных с советско-германским пактом, сыграл А.А. Жданов, в то время один из самых близких к Сталину лиц в советском руководстве. В марте 1939 г., после XVIII съезда ВКП(б), Жданов становится полноправным членом Политбюро ЦК, уже будучи членом Оргбюро ЦК и секретарем ЦК и одновременно руководя ленинградской областной и городской партийными организациями. Тогда же он возглавил знаменитый Агитпроп ЦК — Управление по пропаганде и агитации, реорганизованное по решению съезда с целью «иметь мощный аппарат пропаганды и агитации, .. сосредотачивающий всю работу по печатной и устной пропаганде и агитации»{600}. А в последующие два года (1940–1941) осуществлял над ним «общее наблюдение и руководство». Выступая на съезде с докладом об изменениях в партийном уставе, Жданов заявил, что Агитпроп будет одним из двух, наряду с Управлением кадров, основных отделов ЦК ВКП(б){601}. Другие его официальные посты: член Президиума Верховного Совета СССР и председатель Комиссии по иностранным дела Совета Союза Верховного Совета СССР.
Внушительный должностной список, отражавший восхождение вверх по партийной номенклатурной лестнице.
Обращают на себя внимание два обстоятельства. Во- первых, стремление сталинского руководства к дальнейшей концентрации партийной пропаганды (она же пропаганда
В архивном фонде А.А. Жданова (насчитывающем свыше тысячи дел) имеется целый ряд документов, позволяющих существенно дополнить и расширить наше понимание геополитических мотивов сталинского руководства при заключении пакта с нацистской Германией.
Один из этих документов — стенограмма выступления А.А. Жданова на ленинградской партийной конференции 3 марта 1939 г.{602}, состоявшегося ровно за неделю до доклада Сталина на XVIII партийном съезде. В речи, не предназначавшейся для публикации, а потому достаточно откровенной: «здесь партийная конференция, стесняться нечего», предвосхищена сталинская критика политики Запада, которая получила огласку на съезде. Это, с одной стороны, указывает на факт единодушия в советском руководстве относительно предвоенной международной стратегии Советского Союза, с другой — помогает увидеть подоплеку этой стратегии, ее не всегда и не слишком афишируемые публично конечные цели.
В выступлении, посвященном в основном международным вопросам, свое заявление «постоянно не забывать о существовании капиталистического окружения», оратор дополнил призывом «готовиться к тому, чтобы капиталистическое окружение, товарищи, когда-либо заменить социалистическим окружением» (к чему Сталин, напомним, призвал еще в 1927 г.). Реакция партийной аудитории выразилась в «бурных аплодисментах, переходящих в овацию». Видимо, высокопоставленной аудитории «когда-либо» показалось не слишком отдаленным будущим.
Естественно, А.А. Жданов говорил об угрозе войны, созданной наступлением фашизма, но смотрел в будущее с уверенностью. По его словам, экономически Советский Союз зависел от капиталистических стран «значительно меньше», чем эти страны от него — «так складывается положение в мировом балансе». В подтверждение сослался на то, что представители иностранных государств спешат занять очередь к наркому внешней торговли А.И. Микояну: «Кто последний? Я за вами!» В другом месте выступления он так прокомментировал сообщение в прессе о посещении (впервые!) накануне английским премьер-министром Н. Чемберленом советского посольства в Лондоне: «Чего он приперся? Потому что он боится… опоздать [встать в очередь к Микояну]. Это есть, товарищи, свидетельство растущей нашей силы… Мы являемся державой самой сильной, самой независимой…».
Отталкиваясь от столь радужной картины, А.А. Жданов продолжил: «Это значит, что мировая обстановка складывается так, что фашизм, этот зверь, это выражение мировой реакции, империалистической буржуазии, агрессивной буржуазии, который является капиталистическим хищником, вооруженным до зубов, питается слабыми, беззащитными государствами; вы, наверное, заметили, что сейчас эта ось направлена главным образом против Англии и Франции». Хотя Англии, говорил Жданов, «очень хотелось бы уравновесить положение таким образом, чтобы Гитлер развязал войну с Советским Союзом. Но Гитлер понимает по-своему и считает, что должен развязать войну там, где слабее. И, так как видит, что слабее на Западе, он туда и прет, вместе с Муссолини». Слушатели-партийцы аплодировали, смеялись.