Пакт, изменивший ход истории
Шрифт:
Начало было положено на Генуэзской экономической конференции, созванной ведущими капиталистическими державами Запада с целью «экономического восстановления Центральной и Восточной Европы»{565}. 16 апреля 1922 г., в ходе конференции, главы советской и немецкой делегаций Г.В. Чичерин и В. Ратенау в предместье Генуи Рапалло подписали двусторонний договор, ставший неприятным сюрпризом для остальных участников конференции. Так была выполнена задача, поставленная из Кремля — «за кулисами переговоров возможно более рассорить буржуазные государства между собой»{566}. Современники за рубежом единодушно оценили советско-германский
По условиям договора стороны взаимно отказывались от возмещения военных расходов и убытков, причиненных им во время мировой войны. Германия отказывалась от претензий (государственных и частных лиц) в связи с аннулированием старых долгов и национализацией иностранной собственности в Советской России при условии, что советское правительство откажется от удовлетворения аналогичных претензий других государств. Предусматривалось немедленное возобновление дипломатических и консульских отношений.
Рапалльский договор нарушил единство капиталистических стран в их требовании к Советской России о возвращении иностранной собственности и выплате долгов. Советский же отказ от своей доли репараций подрывал позиции стран — получателей репарационных платежей с Германии. Установление дипломатических отношений между Советской Россией и Германией, государствами, проигравшими Первую мировую войну, означал также прорыв их внешнеполитической изоляции.
Были и иные основания для советско-германского сближения — опять-таки в противовес странам Запада. Характеризуя Рапалльский договор 1922 г. как попытку Германии и СССР «сообща ослабить путы, навязанные державами-победительницами», немецкий исследователь истории взаимоотношений двух стран X. Таммерман продолжает: договору «была присуща и определенная основополагающая, имевшая социокультурную подоплеку антизападная направленность…»{567} Антизападная направленность договора в Рапалло признается в официозной «Истории внешней политики СССР», в которой подчеркиваются выгоды договора как для Советской России: «Это был удар по империалистической политике изоляции Советской России», так и для Германии: «Для Германии Рапалльский договор был важной опорой в борьбе против давления и шантажа со стороны держав-победительниц»{568}.
Таким образом, советско-германский договор в Рапалло стал событием европейского и даже мирового порядка, заложив общую антиверсальскую основу для длительного сотрудничества между Советской Россией и Веймарской Германией. Достижению договоренностей с демократическим Западом, Англией и Францией, советские руководители предпочли сближение с Германией, оформив правовую основу прогерманской тенденции во внешнеполитической ориентации СССР. Антизападная направленность Рапалло немало способствовало провалу попыток Англии и Франции создать общеевропейскую подсистему в рамках Версаля.
С тех пор между Советской Россией и Германией завязались развивавшиеся партнерские отношения в политико-дипломатической, экономической и военной областях. Между Красной Армией и Рейхсвером в нарушение Версальского мирного договора установилось тайное сотрудничество, продолжавшееся вплоть до прихода Гитлера к власти в Германии в январе 1933 г. В СССР в глубокой тайне строились и действовали совместные военные заводы, аэродромы, танковые и авиационные школы, из которых вышли будущие офицеры и генералы нацистского Вермахта{569}.
Так Советская Россия помогала Германии в ее постоянных поисках возможностей, прямых или обходных, чтобы ослабить путы Версаля и добиться нового, более выгодного для себя урегулирования отношений с бывшими противниками. Первым большим клином, который удалось
Встречное предложение Германии о заключении Рейнского гарантийного пакта вызвало оживленную дискуссию, вскрывшую весьма значительные разногласия между ведущими участниками будущего пакта. Франция желала, чтобы арбитражные договоры Германии с Польшей и Чехословакией были связаны с Рейнским гарантийным пактом в одно целое, но на это не соглашалась Великобритания. Поддержку последней Германия использовала для того, чтобы решительно отвергнуть юридическое закрепление неприкосновенности ее границ с Польшей и Чехословакией. В этих условиях подписанные арбитражные договоры не могли стать надежной гарантией для восточных соседей Германии. Что касается согласия Великобритании на заключение пакта, то она подчеркивала, что пакт ни в коей мере не должен противоречить Версальскому договору.
В итоге долгих и сложных дипломатических маневров в октябре 1925 г. в Локарно (Швейцария) был парафирован (окончательно подписан 1 декабря в Лондоне) ряд соглашений, главным из которых был Рейнский гарантийный пакт между Германией, Францией, Бельгией, Великобританией и Италией. По этому пакту Германия, Франция и Бельгия обязались сохранять неприкосновенность границ между Германией и Бельгией и между Германией и Францией, установленных Версальским договором, а также соблюдать постановления договора о демилитаризованной Рейнской зоне. Германия, Франция и Бельгия обязались разрешать все спорные между ними вопросы путем арбитража или судебного решения. Гарантами пакта стали Англия и Италия.
Локарнские соглашения были в общем рациональным способом решения германской проблемы, затрагивавшей интересы всей Европы. Избранный для этого способ — франко-германское примирение было целью политики французского министра иностранных дел А. Бриана, справедливо считавшего такое примирение залогом европейской стабильности. На первой стадии переговоров, свидетельствуют архивные материалы Кэ д'Орсе, Бриан добивался гарантий границ и для восточных соседей Германии{570}. Он решился на локарнский вариант лишь после того, как его идея гарантий границ и на востоке Европы встретила упорное сопротивление Германии, нашедшей поддержку у Великобритании. Вся дипломатия Бриана послелокарнского периода свидетельствует о том, что он мало полагался на добрую волю Германии. Отсюда его стремление расширить гарантии безопасности своей страны заключением военно-политических союзов с малыми странами Восточной Европы, а позже и посредством соглашения с СССР.
В то же время Локарнские соглашения были ничем иным, как попыткой реализовать идею включения Германии в договорную систему Запада в противовес ее сближению с Советской Россией. Американская газета New York Times в передовой статье от 17 октября 1925 г. под названием «Москва и Локарно» выражала надежду, что следствием политической стабилизации в Западной Европе «явится политическая и моральная изоляция Советской России»{571}.
Все же Локарнские соглашения несколько разрядили напряженность в Европе, оказав определенный психологический и эмоциональный эффект на умонастроения европейцев. Многие европейцы оценивали достигнутые в Локарно соглашения как «высшую точку в возрождении Европы», как «водораздел между войной и миром» и как «великий акт умиротворения». Вдохновители и творцы Локарно — А. Бриан, О. Чемберлен и Г. Штреземан, министры иностранных дел Франции, Англии и Германии, были удостоены Нобелевской премии мира.