Память льда

Эриксон Стивен

— Хватит, Деторан! — одернула подчиненную Хватка. — Слушайте, отгоните уже этого быка. Он нам весь вечер испортил.

— А ведь хорош бычок, — давясь от смеха, произнесла Мутная. — Какие рога! Какие копыта! А мужское достоинство? Почти до земли достает!

— А ну прекрати! — прикрикнула на подругу Хватка. — Здесь не все такие бесстыдные девки, как ты. Вон, гляди: наша Деторан вся аж покраснела от смущения. Не зли ее, иначе она забьет Колотуна насмерть.

— Не беспокойся, капрал, — не унималась Мутная. — Это бедняжка от усердия раскраснелась.

Наш сапер юркий. Чтобы ему врезать, надо хорошенько покрутиться.

Воздух прорезал новый вопль Колотуна.

— Угомонись, Деторан! — заорала Хватка. — Ты ему нос своротила. Моли богов, чтобы все обошлось.

— Между прочим, — вклинился Штырь, — у него в сумке полно «ругани». Одно неверное движение, и…

Как ни странно, эти слова подействовали на напанку. Она опустила свои кулачищи и отошла в сторону. Колотун зашатался, точно пьяный, а затем шумно плюхнулся на землю. Из разбитого носа хлестала кровь.

— Шуток не понимает, — пробубнил он распухшими губами и потерял сознание.

— Дело дрянь, — пробормотала Хватка. — Если к утру парень не оклемается, потащишь его на волокушах. Слышишь, Деторан?

Рослая плечистая напанка что-то пробубнила себе под нос и пошла устраиваться на ночлег.

— Кто тут ранен? — послышался писклявый голос. Молоток, завернувшись в одеяло, трусцой двигался к огню. — Меня разбудила ваша потасовка.

— А вот и наш вареный рак пожаловал, — провозгласил Штырь. — Что, целитель, впредь не будешь спать на солнцепеке?

— Колотуну здорово досталось, — пояснила Хватка. — Погладил Деторан против шерсти. Теперь валяется бездыханный.

Молоток склонился над сапером:

— Да, капрал. Веселого мало. — Целитель присел на корточки, продолжая осматривать пострадавшего. — Худ вас побери! Нос сломан… челюсть треснула… да еще и сотрясение мозга. Его же вытошнило… А остальные что, просто глазели на происходящее? Ни у кого не хватило ума их остановить?

Тут бхедерин, о котором все забыли, топнул копытом и с громким фырканьем умчался в темноту.

— А это еще кто?! — изумился Молоток.

— Соперник Колотуна, — тихо ответила Мутная. — Насмотрелся тут всяких ужасов и решил попытать счастья в другом месте.

Хватка привалилась к своему заплечному мешку и смотрела, как Молоток возится с бездыханным сапером.

«Взвод у нас явно не склеивается. Мураш — это отнюдь не Скворец, Штырь не заменит Быстрого Бена, да и мне тоже далеко до капрала Калама Мехара. А ведь когда-то Девятый взвод был самым лучшим среди всех сжигателей мостов, и Деторан ничем не уступала Ходоку».

— Ну и куда же, интересно, наш чародей запропастился? — вздохнула Мутная. — Уж поскорее бы нашелся…

Хватка растерянно кивнула, вглядываясь во тьму:

— Ох, боюсь, капитану и ребятам сейчас там совсем не сладко. Про этих Белолицых разное болтают. Если мы опоздаем…

— Толку-то от нас в любом случае немного, — возразила Мутная. — Если мы запоздаем, то всего лишь пропустим потешное зрелище.

—

Ну, положим, веселого предвидится мало.

— Слушай, ты начинаешь рассуждать совсем как Мураш.

— Просто дело пахнет жареным, — почти шепотом ответила подруге Хватка. — Наш самый могущественный маг исчез. А этот юнец-аристократ — капитан Паран — не чета Скворцу. Да и со всеми нами что-то случилось. В общем, сжигатели мостов уже не те, что были прежде.

— Все изменилось после Крепи.

В мозгу Хватки пронеслись жуткие картины того страшного дня: осада города, рушащиеся туннели, тьма, кровь, смерть. Капрала аж передернуло.

— Знаешь, Мутная, мне до сих пор делается худо, как вспомню, что нас тогда предали. Когда мечом лупят — привычное дело. Да и магией нас не удивишь: всякого навидались. Даже демонов. Но когда тебе свои же втыкают нож в спину…

Она плюнула в костер.

— Это нас и сломало, — тихо сказала ее собеседница. Хватка молча кивнула. — Ну не победит Ходок Белолицых, ну перебьют нас всех до одного… мне уже, честно говоря, как-то наплевать, — призналась Мутная. — Пойдут баргасты вместе с нами или не пойдут… я что-то не рвусь на эту войну.

— А на войну, подруга, рвутся только сопливые новобранцы, — заметила ей капрал, разглядывая затухающий костер.

— Я не о том. У нас все души в трещинах. В таком состоянии не больно-то повоюешь.

— Да уж. Некому верить. Не за что сражаться.

— Неправда, есть ведь еще Дуджек Однорукий, — заметила Мутная.

— Ага, наш верховный… отступник.

Мутная усмехнулась.

— Чего скалишься? Разве не так? — удивилась Хватка.

— Ты прямо как маленькая. Никакой он не отступник, — тихо возразила ей подруга. — Нас записали в мятежники только для виду… чтобы с Брудом и тисте анди можно было договориться. Иначе никакого союза у нас с ними бы не вышло. Кстати, капрал, ты не интересовалась, кто теперь у Однорукого в знаменосцах?

— Этот… как его… Аранталь, что ли? Нет, Артантос. Ну, видела я парня. И что?

— А то: откуда он вообще взялся? Не успели нас объявить отступниками и все такое, как чуть ли не на следующий день — хлоп! — у Дуджека невесть откуда появляется новый знаменосец.

— Я как-то об этом не задумывалась. Ну и кто же он, по-твоему?

— Скорее всего, коготь, причем самого высокого ранга. Прислан сюда самой императрицей.

— А доказательства у тебя есть?

— Доказательств нет.

Хватка покосилась на костер, затем повернула голову в сторону кустов:

— Опять там кто-то в темноте шастает, что ли?

— Успокойся. Других бхедеринов здесь нет… Так что, подруга, никакие мы не отступники и не предатели. Действуем по приказу императрицы Ласин, как бы это со стороны ни выглядело. Скворец об этом прекрасно знает. Наверное, и наш целитель знает. И Быстрый Бен тоже.

— То есть весь Девятый взвод в курсе?

— Угу.

Хватка подошла к Молотку и присела рядом: