Светает…Лампу погасить пора,Как шестьдесят свечей…Одно движенье —И вот уже сменилось освещеньеНад странной вязью вечного пера.Какую легкость мне дает прогресс…Но я уже не думаю о чуде.От этой легкости теряют людиИ к чудесам душевный интерес.Не пенье птиц – вращение колесТеперь в оркестре утра различаю.Не удивляюсь я, а изучаюПричины смеха и причины слез.К асфальтовому ровному шоссеМне невозможно, как к земле, приникнуть.Так почему ж я не могу привыкнутьВращаться, словно белка в колесе?!Орешки грызть, простую песню петь,Что вот, мол, день счастливый начинаю…Куда спешу всю жизнь, сама
не знаю,Но вечно опасаюсь не успеть.Придумана жестокая игра,В которой мы послушны, словно пешки…Медлительно я привыкаю к спешке.Светает. Лампу погасить пора.
Бездна
Передо мною открылась бездна,Сжалась в жалкий комочек плоть…Подскажите, будьте любезны,Как мне бездны зов побороть.Звезд простершаяся десница,Указующий луч, как перст…Неужели бездна боитсяБесконечной бездны окрест?!Ведь галактика – лишь частицаТех, пока не познанных, мест.У вселенной – своя граница,А за ней – Голгофа и крест.Люди! Сядьте на свой насест.
«Есть дверь и есть замок в квартире…»
Есть дверь и есть замок в квартире,И ты совсем один. А все жВ огромном мире, странном миреЕжесекундно ты живешь.И радио шумит, как примус, —Прибор давно минувших лет,И воздух обретает привкусНе только крепких сигарет.Он пахнет хлебом, хлевом, морем,Бензином, гарью иногда,Он пахнет ложью, пахнет горем…Пахнет – и сгинет без следа.Лечу по круговой орбите,Лечу с восходом на закат,И тесен мир, как общежитье,Где койки выстроились в ряд.Всего полметра иль полвека,Но мы – различные миры,И для другого человекаДругие правила игры.Мы не ведем об этом речи,И, покидая отчий кров,Доверчиво идем навстречуСкитальцам из других миров.
«Словарь… А в нем слова, как в сотах…»
Словарь… А в нем слова, как в сотахПчелиный выстраданный мед…Ах, сколько надобно полетов,Чтоб их упрятать в переплет!Слова таинственны и святы —Сто тысяч чувств, сто тысяч лиц,И точные координатыНа территории страниц.А мне всего одно найти бы,Ну, хоть не слово, только след…Слова безмолвствуют, как рыбы,Они известны сотни лет.Они давно в употребленьи —Из уст в уста, из уст в уста.И стерлось их первозначенье,И потускнела чистота.Ну, что мне делать? Пусто в горле,Нагая мысль меня томит…Но в сердце, как в кузнечном горне,Огонь неистово горит.Я старое расплавлю слово,Не доверяя словарям,Тебе на счастье, как подкову,Его когда-нибудь отдам.
«В пожарище, в мой сорок третий год…»
В пожарище, в мой сорок третий годВойдете, ноги вытерев у входа,И пояснения экскурсоводаБлагоговейно впишете в блокнот…В люминисцентном свете я молчу,Передавая вам мое наследство —И самодельную коптилку детстваИ юности горящую свечу.К чему вам жизни беглый пересказ,Папье-маше в искусной панораме.Вы приговор нам вынесете сами,И нас самих поймете лучше нас.
«Вопрошаю тебя, о Боже!..»
Вопрошаю тебя, о Боже!Почему дела мои плохи?Я сама – порожденье эпохи,Я во всем на эпоху похожа.Я и в том себе потакаю,Чтобы совести был неподсуденРавнодушный итог моих буден, —Эти будни я пропускаю.Кто движенье мое направилК невозможному ускоренью?Кто забыл про законы тренья,Узаконив игру без правил.Да и что за игра такая,Если нужно играть поневоле…Чтоб
не выть по-бабьи от боли,Эти игры я пропускаю.О, фольга картонной короныИ фольга моей веры, где вы?Я дошла от созвездия ДевыДо созвездия Скорпиона.Но кого же я упрекаю?Кто велел мне плыть по теченью?Горечь саморазоблаченьяОсторожно я пропускаю.Вдовы плакали о кормильцах,О любви своей выли когда-то…В переулке вблизи АрбатаХрам «Успения на могильцах»,К водостокам новым стекая,Слезы канут, не тронув храма…Чтобы впредь не изведать срамаЭти слезы я пропускаю.На могильцах живу – и простилаМне земля и покой и усталость.Ничего за душой не осталось —Слишком многое я пропустила.
«Беззащитно мое семейство…»
Беззащитно мое семейство,А его все мордует Бог…Он забыл мне выделить детство,А ошибку забыть не смог.Но себя обвинить не в силах,И задуматься не успев,Он теперь на всех моих милыхРасточает свой Божий гнев.Изощренно мучает дочку,Мужу сердце когтями рвет…Не пора ли поставить точкуИ закрыть этот старый счет?Ах, фразер, демагог и практик!В нашей крови Твои персты…Но на свете столько галактик —Я не знаю, в которой Ты?Ни проклятия, ни молитвыНе тревожат Твоих ушей,Даже рифмы мои и ритмыГонишь Ты от себя взашей.Не смутить ни криком, ни стономПедантичного божества.Объясняешь Ты все закономСохранения вещества.Ты молчишь. Значит, все в порядке.Зря я дую в мою дуду…Я не знаю Твоей разгадкиИ Тебя вовек не найду.Для чего Ты создал планету,Где беда, как душа, в судьбе…Может, скажешь мне по секретуДля чего мы – люди – Тебе?!
Дайте срок
Жизнь затвержена, словно урок…Полустертое новой главою,Встанет прошлое, снова живое.Дайте срок!Слишком часто нам память не впрок…Вдруг забудутся все оправданьяИ откроется правда страданья —Дайте срок!Прилетят, словно сорок сорок,Сорок дней или сорок историй,Станет тесной душа для теорий —Дайте срок!Может, в миг этот щелкнет курок,Словно краткий сигнал излеченья,Или вырвется вздох облегченья…Дайте срок!Как регламент у времени строг!Как медлительность наша жестока!Вдруг уйти мне придется до срока?..Дайте срок!
Народные промыслы
Вологодские кружеваОживут в узорах последних.Я имею на них права,Как прямой, упрямый наследник.Кисти палехских мастеровСохраняют секреты цвета,Как секреты трав и цветовСохраняет потомкам лето.Но осталась тень ремеслаЭтих древних, как мир, изделий.По закону сего числаМастеров согнали в артели.По секрету из рода в родДоносили люди уменье,Но принес коллективный подходКоллективное вырожденье.
«Я знаю клинопись моей тревоги…»
Я знаю клинопись моей тревогиНикем не расшифрована пока.Так быстротечна времени река,Историки медлительны, как боги.Прочтут. Меня при жизни осудитьИм все равно, что оправдать посмертно.Они в тревоге роются посменно,Чтобы ее отменно осветить.А я ее в глазах моих несу:Смотрите, люди добрые, читайте,И непохожести мне не прощайте,Как чернокожему кольца в носу.Ну, что ж, исследуйте мою беду —Я вечно беззащитна перед вами.В чужую печку, с мокрыми дровамиСвои глаза – сухие – я кладу.