Память сердца
Шрифт:
– Уже?! Давно пора! Что, хотите отвечать? Я бы вас, Мамин, давно вызвала, да, откровенно говоря, сомневалась: не дай бог не подготовлены, а ставить вторую двойку, рука бы не поднялась. Кстати, а за что у вас в журнале двойка? Я не помню.
– Это, Зинаида Матвеевна, не ваша двойка. Вас тогда не было. Вас заменяла Нисса Соломоновна. Я опоздал на полурока и, оказывается, должен был ждать его окончания. Не входить! А я подумал, хоть что-то узнаю, послушаю. В общем, недоразумение…
– Ну, хорошо. После уроков заходите
После уроков я заглянул в ее класс. Она уже собрала все свои книжки, журнал – видимо, забыла про меня и готова была уйти. Я даже засомневался, заходить ли? Но она вскинула голову и приветливо улыбнулась:
– Заходите, Мамин! Что остановились? Заробели?
– Нет!.. Я готов отвечать.
– Значит, так. Я уже говорила с Ниссой Соломоновной о том, что она неправильно поставила в журнал успеваемости оценку за дисциплину. Она эту двойку аннулирует и доложит директору. А с вами мы поступим так: вы готовились, верю, материал за прошедшие два урока повторили. Зачем вас, взрослого человека, томить? Тем более вы, оказывается, ездите во Дворец культуры, занимаетесь в театральном коллективе, Васильев рассказывал. Это так интересно! Я бы тоже с удовольствием! Но!.. Но, но!..
Идите, голубчик. Да!.. Ставлю вам за пройденный материал – «четыре» и «четыре» – за сегодняшний материал. За то, что два часа готовили, ставлю «пять»! За четверть выведу «пять» – авансом! Но чтобы вы не расслаблялись! Я верю вам. Все, голубчик. Старайтесь не пропускать!..
– Зинаида Матвеевна! Спасибо вам! Большое спасибо! Вы так добры!.. Так…
Хорошим педагогом была она. Как-то, то ли спешила, то ли экспериментировала: бросила на стол журнал, посмотрела на часы и заявила классу:
– Контрольной не будет!
Все загалдели:
– А мы готовились! А мы… А мы…
– Кто готов отвечать на «пять», прошу поднять руки.
Мы слышали про такой эксперимент: кто-то где-то проводит такое. Но мы молчали. А вдруг – не то!..
Поднялись три руки. Зинаида Матвеевна сделала какую-то отметку в журнале:
– Три руки. Так. А кто готов отвечать на «четыре»? Поднялось пять рук.
– Так, – она сделала еще пометку в журнале. – Ну а кто готов получить «двойку»?
Все молчат.
– «Героев» нет?.. Ясно. Итак: первая тройка – пятерочники – остаются отвечать. Пятеро получают по «четыре», остальным всем по «тройке».
Я забыл сказать, что это был последний урок. Все на час раньше ушли домой. А из «пятерочников» двое ответили действительно на пять, а одна ученица на «четыре»: Иванушкина Надя экзамен не выдержала. Но, в целом, эксперимент, видимо, удался.
Итак, двоек у меня нет вообще, – это уже что-то! Остались «тги тгойки». Ну, Моисей Соломоныч, держись! «Иду на вы»!.. Остальные предметы сдам, я их знаю! Вот… английский?..
В пятом классе, до войны, у нас был французский, в шестом я учился
Думаем! Думаем… В театральном коллективе, во дворце, наверняка есть ребята, знающие английский язык. Они же в институтах учатся! Так. Цепляемся…
На другой день до начала занятий во дворце мне самому как-то неудобно было обращаться с такой просьбой к ребятам, выручил Васильев Коля, он очень переживал за меня:
– Ребята! Кто из вас английский хорошо знает?
В ответ почти хором:
– Я! Я! Я!
Локтев пробормотал длинную фразу, видимо, на английском языке. Я, разумеется, ничего не понял. Но что-то екнуло в мозгах, будто рыбку поймал. Вот она!.. Радостью озарило!
– Ты что сказал, Леш?
– Я по-английски сказал: с первого класса хорошо говорю на «инглиш». Что надо?
– На коня узду накинуть!..
И мы стали вводить Алексея в курс дела. Он согласился:
– Не проблема. Надеюсь, за такой криминал родителей моих не потащат в вашу школу?
На меня пахнуло надеждой! В конце туннеля свет забрезжил!
– Когда надо?..
– Вчера надо! – выпалил Васильев.
Алексей задумался…
– Завтра сможешь? – осторожно поинтересовался я.
– Где увидимся?
– Метро «Павелецкая». Предлагаю – в 18 часов. По рукам? – озорует Васильев.
Алексей согласно хлопнул по руке:
– Хоп!
На другой день мы показали ему учительницу. Локтев подошел к ней и на английском языке представился ей как Мамин; сказал, что знает язык с детства. Кстати замечу, что хохмач Лешка привел с собой приятеля, который добросовестно нам, стоящим в сторонке, все тут же переводил, чтобы мы были в курсе дела.
– А не подошел к вам раньше, – покаянно распинался Лешка, – потому что все время вынужден проводить в больнице, дежурить у постели больной жены.
У учительницы отвисла челюсть. Челюсти отвисли и у нас после перевода. Так ляпнуть! Семнадцати-восемнадцатилетнему парню про больную жену, дежурство! Думали, провалил! Но он для убедительности перешел на русский:
– О-о-чень занят! И потому вынужден пропускать занятия в школе. Поэтому и не аттестован…
Она успокоила его, что-де все понимает и конечно проставит ему оценки за четверть. Алексей поскромничал для верности:
– Мне неудобно перед ребятами! Отметки, наверное, нужны поскромнее!.. И перед учителями…
– Да-да! Конечно! Я понимаю…
Я был аттестован и по английскому языку, получил три «четверки»!
Моисей Соломонович, три – ноль в пользу ученика вечерней школы рабочей молодежи! Едем дальше!.. «Вперед летим! В коммуне – остановка…»