Пан Володыёвский

Сенкевич Генрик

— И сыночка!

Остаток пути проехали, весело переговариваясь, предвкушая, как будут пировать вечером. Погода сделалась чудесная. В хоругвях затрубили трубачи, довбыши ударили в барабаны; так, шумною толпой, въехали в Хрептев.

ГЛАВА XXVII

Дома Володыёвские, совершенно для себя неожиданно, застали гостей. Приехал пан Богуш, избравший Хрептев на несколько месяцев местом своего пребывания, чтобы через посредство Меллеховича вести переговоры с татарскими ротмистрами: Александровичем, Моравским, Творовским, Крычинским и прочими из числа липеков и черемисов, перешедших на службу к султану. С Богушем прибыли старый Нововейский с дочкой Эвой и пани Боская, весьма почтенная особа, тоже с дочерью, совсем еще юной и прехорошенькой Зосей.

Появление дам в хрептевской глуши

воинов обрадовало, но еще больше удивило. Гостьи же с удивлением воззрились на коменданта и его супругу. Володыёвского, судя по его громкой и страшной славе, они себе воображали неким великаном, одним своим взглядом приводящим людей в трепет, супругу же его — исполинкою с вечно хмурым челом и грубым голосом. А увидели маленького солдатика с приветливым, безмятежным лицом и такую же маленькую, розовую, как куколка, женщину, которая в своих широких шароварах и с сабелькой на боку более походила на необыкновенно красивого юношу, нежели на замужнюю даму. Тем не менее супруги приняли гостей с распростертыми объятиями. Бася расцеловала всех трех женщин, не дожидаясь, пока они ей будут представлены, узнав же, кто они и откуда едут, воскликнула:

— Счастлива вам служить, сударыни и судари! Ужасно вашему приезду рада! Хорошо, что в пути ничего не приключилось: в нашей глухомани всякого можно ждать, но как раз сегодня мы в пух и прах погромили разбойников.

Видя же, что пани Боская глядит на нее со все возрастающим изумлением, хлопнула рукой по сабельке и добавила хвастливо:

— И я участвовала в сраженье! А как же! У нас так заведено! О господи, позвольте, я вас оставлю, сударыня, переоденусь в более приличествующее моему полу платье и смою с рук кровь, а то мы только-только из ужасного боя. Хо-хо! Не будь Азба зарублен, неизвестно еще, добрались ли бы вы, милостивая государыня, благополучно до Хрептева. Я мигом, а пока с вами муж мой останется.

С этими словами она скрылась за дверью, а маленький рыцарь, успевший тем временем поздороваться с Богушем и Нововейским, подошел к пани Боской.

— Господь мне дал такую супругу, — сказал он, — что не только дом украшает, но и на бранном поле отважным соратником умеет быть. А теперь, подчинясь ее приказанию, отдаю себя в ваше распоряженье: чем могу служить, милостивая государыня?

На что пани Боская отвечала:

— Да наградит ее господь всяческими благами, как наградил красотою. Я — жена Антония Боского и приехала сюда не за тем, чтобы твоя милость мне услуги оказывал, а лишь просить на коленях поддержки и помощи в моей беде. Зоська! Стань и ты на колени перед этим рыцарем, ибо если не он, то и никто другой нам не поможет!

С этими словами Боская и в самом деле упала на колени; красавица Зося последовала ее примеру, и обе, заливаясь слезами, воскликнули:

— Спаси, рыцарь! Сжалься над сиротами!

Офицеры, увидев двух коленопреклоненных женщин, а более всего привлеченные красотою Зоси, всем скопом их обступили, маленький же рыцарь, страшно смешавшись, бросился поднимать Боскую и усаживать на лавку, приговаривая:

— Господь с тобою, сударыня, что ты делаешь? Это я должен из уважения к полу твоему и степенству на колени стать. Говори, милостивая государыня, чем могу тебе помочь, — видит бог, я не замедлю все сделать!

— Сделает, сделает; и я со своей стороны приложу старанья! Заглоба sum, да будет тебе, сударыня, это известно! — воскликнул старый воин, растроганный слезами женщин.

Тогда пани Боская кивнула Зосе, а та поспешно вытащила из-за корсажа письмо и подала его маленькому рыцарю.

Тот взглянул на почерк и сказал:

— От пана гетмана!

После чего сломал печать и начал читать:

«Наилюбезнейший моему сердцу пан Володыёвский! Посылаю тебе с дороги через пана Богуша искреннюю мою симпатию, а также инструкции, с каковыми пан Богуш ознакомит тебя personaliter. Не успел я после тяжких трудов расположиться в Яворове, тотчас новая появилась забота. Камнем лежит она у меня на сердце, ибо я всю жизнь пекусь о благе своих солдат, — позабудь я о них, господь обо мне забудет. Тому уже несколько лет, как орда пленила под Каменцем пана Боского, достойнейшего рыцаря и любимого моего сотоварища. Супругу его и дочку я приютил в Яворове, но нет в их душах покоя — одна по отцу слезы льет, другая по мужу. Я писал через Пиотровича в Крым пану Злотницкому, [40] нашему посланнику, чтоб они там Боского повсеместно искали.

Будто бы даже нашли его, но он тут же был спрятан, отчего вместе с иными пленниками выдан быть не мог и, верно, по сей день ворочает веслом на галерах. Женщины, утративши всякую надежду, совершенно отчаялись и даже просьбами донимать меня перестали, я же, найдя их по возвращении в неутешной печали, понял, что не прощу себе, ежели как-либо им помочь не попытаюсь. Ты от тех краев неподалеку стоишь и, как мне известно, многим мурзам побратим, почему я и посылаю к тебе оных женщин, а ты им окажи помощь. Пиотрович вскоре ехать собирается. Дай ему письма к твоим побратимам. Сам я ни визирю, ни хану писать не могу, поскольку оба ко мне весьма нерасположены, и притом, боюсь, напиши я им, они посчитают Боского чересчур важной птицею и неимоверный затребуют выкуп. Пиотровичу поручил безотлагательно этим делом заняться, накажи, чтобы без Боского не возвращался, и побратимов всех расшевели. Хоть они и нехристи, но клятву верности свято блюдут, а к тебе должны особое питать уваженье. А в общем, поступай по своему усмотрению; съезди в Рашков, пообещай троих знатных пленников взамен — лишь бы только Боский, если еще жив, вернулся. Никто лучше тебя всех путей и подходов не знает — говорят, ты уже своих родных выкупал. Да поможет тебе бог, а я тебя еще сильней люблю, ибо в душе моей затянется рана. В твоих хрептевских владениях, я слыхал, все спокойно. Так я и полагал. За Азбой только приглядывай. De publicis «О делах общественных (лат.).» пан Богуш тебе все расскажет. Ради бога, следите неустанно за тем, что у валахов делается, — похоже, не миновать нам грозного нашествия. Вверяя твоим заботам и доброму сердцу пани Боскую, остаюсь и прочая, и прочая».

40

Миколай Злотницкий, мечник, затем хорунжий познанский, посол к крымскому хану, участвовал впоследствии в битве под Веной, командуя гусарской хоругвью.

Пани Боская все время, пока Володыёвский читал письмо, плакала, а Зося вторила ей, возводя к небу свои лазоревые глазки.

Между тем, не успел еще пан Михал закончить чтение, прибежала Бася, уже переодевшаяся в женское платье, и, увидев слезы на глазах матери и дочери, встревоженно принялась выспрашивать, в чем дело. Тогда пан Михал прочитал ей письмо, она же, внимательно все выслушав, не задумываясь горячо поддержала просьбы гетмана и Боской.

— Золотое у пана гетмана сердце! — воскликнула она, обнимая мужа, — но и мы ему не уступим, да, Михалек? Пани Боская погостит здесь у нас до возвращения супруга, а ты месяца за три вызволишь его из Крыма. А то и за два, верно?

— Завтра же, нет, через час! — шутливо промолвил пан Михал. И добавил, обратившись к пани Боской: — Супруга моя, как видишь, в долгий ящик ничего откладывать не любит.

— Да благословит ее за это бог! — сказала Боская. — Зося, целуй руки пани Володыёвской.

Но пани Володыёвская и не подумала протянуть руки для поцелуя, а вместо этого они с Зосей еще раз облобызались, потому что как-то сразу пришлись друг дружке по душе.

— Будем держать совет, милостивые судари! — воскликнула Бася. — Совет, совет, живее!

— Живее, а то у ней земля горит под ногами, — пробурчал Заглоба.

На что Бася ответила, тряхнув светлыми вихрами:

— Не у меня под ногами земля горит, а у этих женщин в сердцах от горя огонь пылает!

— Никто тебе в твоих благих намерениях препятствовать не собирается, — сказал Володыёвский, — только сперва надобно выслушать историю пани Боской во всех подробностях.

— Зося, расскажи все, как было, мне слезы говорить мешают, — промолвила почтенная матрона.

Зося потупилась, уставя взор в землю, и зарделась, как маков цвет, не зная, с чего начать, ужасно смущенная тем, что предстоит держать речь в столь многолюдном обществе.

Но пани Володыёвская пришла ей на помощь:

— Так когда ж, Зоська, пана Боского угнали в полон?

— Пять лет тому, в шестьдесят седьмом, — тоненьким голосочком ответила Зося, не поднимая длинных своих ресниц.

А потом выпалила одним духом:

— Тогда о набегах и слуху не было, а батюшкина хоругвь стояла под Панёвцами. Батюшка с паном Булаёвским надзирали за челядью, что в лугах стада пасла, а тем часом пришли татары с валашского шляха и схватили батюшку вместе с паном Булаёвским, но пан Булаёвский уже два года как вернулся, а батюшка не возвращается.