Пандемия
Шрифт:
— По данным, которые мне удалось получить, есть довольно много аналогичных случаев. Причем в самых разных местах и регионах страны, но преимущественно из центральной части. Вот посмотрите, я на карте изобразил несколько городов, где отмечались исчезновение подростков, в основном пятнадцати-двадцати пяти лет. Видите, Москва, Питер, Новгород, Тверь, Вышний Волочок, Клин. Есть еще несколько городов, но там и возраст другой и обстоятельства исчезновения отличаются.
— Это что же получается, что если это действительно киднепинг, они действуют по оси Москва-Питер?
— Выходит так. Только
Майор тяжело вздохнул и произнес:
— Я вот что думаю, пора видимо нам наверх докладывать, потому как факты хоть и не шибко ясные и разрозненные, но и то, что есть, настораживает и даже очень.
— А может немного подождать?
— Может и подождать, только сдается мне, что ты на верный след напал. Ты материалы мне пока оставь, а сам ступай, у тебя дела еще в производстве есть?
— Да.
— Вот и займись ими, а я доложу, и если что, вызову.
— Понял, разрешите идти?
— Валяй.
Павел вышел и подумал, а может, и правда заберут это дело от них, а заодно и мертвяк с райотдела скинут. Все одним нераскрытым делом меньше будет. Да и он сможет заняться другими, не столь запутанными делами. Однако спустя три часа, его снова вызвал к себе в кабинет майор.
— Знакомься, капитан Волин с Петровки. Поступило указание, товарищ Лебедев, ты на время переходишь в распоряжение капитана. Так что знакомьтесь и за работу.
— Есть.
Отдав честь, Павел с капитаном вышли из кабинета и направились к нему. Соловьева не было, и они расположились за столом, разложив все собранные по делу документы. Павел подробно рассказал капитану, который попросил его называть просто Артемом, все, что сумел собрать по делу Гладышева.
— Одним словом вот такая картина складывается. Может, мы рано панику подымаем и вообще, все совсем иначе, но факты таковы, как я их вам описал.
— Пожалуй, не зря. Факты вещь упрямая. Стоит над ними поработать. Собирайтесь-ка, поедем к нам на Петровку.
Они вышли из отделения и сев в «Жигули», на которых приехал капитан, отправились на Петровку.
Лязг засова, выдача воды, потом снова лязг засова и очкастый приходит брать анализ. Опять лязг и снова вода. Монотонность и ожидание смерти. Хуже не придумаешь.
Николай прикинул, по его подсчетам получалось, что он здесь уже четвертые сутки. В обед принесли и бросили на пол новенького. Паренек, с цифрами на спине и груди тридцать девять, еще не пришел в сознание и тихо лежал на бетонном полу у стены.
— Интересно, как там мать? Наверное, с ума сходит. Черт, а я как назло обозлился на неё, что денег не дала. Какой же я дурак. Ведь она без меня совсем одна останется. Бабка не в счет, ей уже за семьдесят, а вот мать. И почему я её обидел? Ведь она для меня все старается сделать. И комп новый купила и барахла у меня навалом и видак и телек. Все есть, а я вечно: дай, дай. Может она права, горе мы не видели настоящего? Так вот оно, пришло и горе и испытание. Только что толку, если положат на стол и чик, тебя нету. Б…дь, суки, их всех к стенке бы и из автомата… Как же к стенке, это они тебя скорее к стенке,
После очередной пробы на анализ крови, очкастый удалился, а новенький стал приходить в себя. Николай смотрел на него и думал:
— Наверно я тоже вот так себя чувствовал и вел, как и этот. Надо пойти помочь ему, поддержать, — он приподнялся и направился в его сторону. Вслед за ним подтянулись остальные.
— Где я? — подростки смотрели на него и понимали, что ответ у всех один. Виктор положил руку парню на плечо и, стараясь как можно спокойнее, произнес:
— В хреновую историю ты вляпался, как и все мы. Ты только не паникуй сразу и не ори, а то враз с катушек слетишь. Вон, видишь Николая, тот психанул раньше времени и п…ц, ботвой стал, словно дерма какого объелся.
— Ребята, где я?
— На органы нас взяли, — мрачно произнес Николай, — только не ори, а то мы все здесь и так на грани срыва, и уже который день. Если удастся выбраться, то хотя бы сейчас себя поберечь, чем потом всю жизнь нервы лечить.
— Да верно, ты главное соберись и не особо мамкиной сиськи проси, — добавил Виктор.
— Я ничего не понимаю, объясните толком, что происходит?
Виктор стал объяснять картину происходящего и порядок жизни обитателей подземелья.
— Такие вот дела, тебя, кстати, как зовут?
— Петр.
— А сам, откуда будешь?
— Из Москвы.
— Я тоже из Москвы, — ответил Николай и, представившись, протянул парню руку. Остальные последовали его примеру, стали здороваться и называть свои имена. Снова лязгнул засов. В открытую дверь вошли охранники. Один из них покрутил головой, видимо ища кого-то. Его взгляд остановился на Николае, который сидел, скрючившись в дальнем углу и словно, предчувствуя, что это за ним, упал навзничь на пол и стал биться головой и выкрикивать что-то нечленораздельное. Двое подошли к нему и так же, как до этого поступили с Ингой, взяли за руки и за ноги. Он брыкался и корчился изо всех сил. Тогда, тот, что нес его за ноги, отпустил, и несколько раз ударил ногой.
— Эй, ты того, полегче. Еще отобьешь ему чего, а потом отвечать, — произнес другой охранник.
— Не боись, мясо всегда, прежде чем жарить, слегка отбивают, чтоб мягче было, — и засмеялся.
— Так то мясо, а у этого наоборот, шкурка не важна, зато внутренности на вес золота, — и снова последовал смех.
Николай затих, его подхватили и понесли к двери. Очкастого не было с ними, видимо он готовился к операции, хотя это было лишь предположение, которое пронеслось в голове у Николая. Он смотрел, как его тезку несут, и подумал: