Пандемия

Нилин Аристарх

— Как видишь не густо.

— Не то слово. И зацепится особо не за что. И где они окапались, черт их знает.

— Черт может и знает, а вот мы нет, а надо бы найти.

— Это верно

* * *

Николай сидел возле двери, должны были вот-вот принести воду. Пить хотелось как никогда. Он то и дело посматривал на дверь, прислушиваясь, не идет ли кто по коридору. Послышались шаги. Николай, не понимая почему, напрягся. В этот момент дверь приоткрылась, и охранник просунул поднос с водой. Николай повернул голову и увидел,

как охранник наклонился, чтобы поставить поднос на пол и ногой продвинуть его в сторону камеры. Он всегда так делал, оттого поднос вызывал этот противный скрежет. Их глаза встретились и в туже секунду свет в камере и коридоре, где стоял охранник, моргнул и погас. Наступила полная темнота и охранник, не понимая, что происходит, крикнул:

— Какого х…я свет вырубили?

Николай скорее инстинктивно, нежели чем, руководствуясь заранее принятым решением, коснулся рукой стены, поднялся и, размахнувшись, словно футболист, бьющий одиннадцатиметровый, ударил ногой. Раздавшийся за этим звук ясно дал понять, что он не промахнулся, а попал ногой прямо в лицо охранника. Тот упал на пол, и Николай, успев крикнуть:

— Ребята, бежим, я вырубил охранника, — толкнул дверь и бросился, не зная куда, в темноту коридора.

Пробежав несколько метров, он чуть не упал, споткнувшись о ступени. Согнувшись, он руками нащупал их и чуть ли не на четвереньках, стал быстро подниматься наверх. Поворот, еще четыре ступеньки, снова поворот и перед ним приоткрытая дверь, еле различимая в полутемном помещении. Послышались голоса.

— Какой идиот свет выключил везде?

— Не знаю. Наверно УЗО сработало или общий рубильник вырубило.

— Так давай включай его скорее, чем болтать, — судя по голосу, он принадлежал очкастому.

Николай стоял возле двери, прижавшись к стене. Он не знал, что делать дальше и куда бежать. Крикнуть ребятам он побоялся. Тогда он сразу бы выдал свое присутствие. В темноте еле вырисовывались контуры окон, на которых то ли висели плотные шторы, то ли на дворе была ночь. Он быстро прошмыгнул вдоль стены и заметил, что из одного окна чуть больше света, чем из остальных. Он ринулся к нему и оказался прав. Окно было приоткрыто. Не раздумывая, какой это этаж, он выпрыгнул из окна.

Падение было не совсем удачным. Он больно ударился рукой обо что-то твердое, но сейчас это было не самое важное. Главное, что выбрался из дома. Теперь надо было бежать, неважно куда, главное подальше и как можно быстрее. Он так и сделал. Темнота мешала сориентироваться, и лишь дальний фонарь за забором указывал ему направление, куда бежать. Ворота и калитка были метрах в тридцати от дома. Он рванулся туда, даже не думая, есть ли там замок. Уже подбежав к калитке, он услышал позади себя голоса:

— Уйдет гад, держи его.

— Только не стреляйте, переполошите весь поселок. Умоляю, только тихо.

— Так ведь уйдет?

— За ним, быстрее.

— Я ни черта не вижу, где он.

— Да вон же он, у калитки, я вижу чей-то силуэт.

— Стой гад, стрелять буду.

— Да заткнись ты, б…дь.

Николай дернул задвижку и, толкнув ногой калитку, выскочил на улицу.

— Вот она, свобода, — подумал он, — Умру, но не дамся, гадам, — и со всей прыти бросился бежать к противоположному забору.

Он пробежал совсем немного и увидел, что забор закончился, дальше начинается забор следующего участка, а между ними узкий проход. Не раздумывая,

он шмыгнул в него, хотя понимал, что это мог быть тупик. Он пробежал между двумя заборами метров сто, наткнулся на заброшенный колодец и ветхую калитку. Позади он услышал шаги бегущих за ним охранников. Он буквально грудью навалился на калитку и та грохнулась вместе с ним на землю. Поднявшись, он снова побежал, утопая ногами в какой-то грязи. Разглядеть, что-либо было практически невозможно. Темень была жуткая. Заросли крапивы обжигали руки и лицо, но ему было наплевать, он бежал и бежал. Вскоре показался контур сарая. Он забежал за него и, облокотившись, грохнулся в открытую дверь прямо внутрь сарая. Осторожно прикрыв дверь, задвинул щеколду и затаился. Через несколько минут послышались шаги бегущих.

— Куда бежать-то?

— А х…й его знает. Нет, подумай, этот сучок умудрился с…ся. Если найду, я его сразу в расход пущу и баста, — он снова грубо выругался.

Они стояли буквально в нескольких метрах от сарая и переговаривались.

— Так, ты давай туда, если он рванул огородами, выскочит на дорогу, там светло, мы его сразу застукаем. А я на перерез, Женька с Мишкой в любом случае перед станцией перехватят.

— Ты так думаешь?

— Интересно, а как он еще отсюда выберется, только по железке. Ничего, возьмем гаденыша, обязательно возьмем, — и они разбежались в разные стороны, и топот ног растворился в ночи.

Только сейчас Николай понял, что все это время, пока они переговаривались, он не дышал. В груди стало жечь, и он набрал воздуха полной грудью. На ощупь он прошел вдоль стены и затем остановился.

— Нет, так нельзя, вдруг они вернутся и решат проверить, не забежал ли я в сарай. Если он будет закрыт изнутри мне хана, — он вернулся и осторожно отодвинул щеколду. Затем снова прошел вглубь и, пытаясь рассмотреть хоть что-то, уперся рукой о лестницу. Осторожно идя, он поднялся по ней и оказался на сеновале. Пытаясь ступать как можно тише, прошел в дальний угол и, завалившись, накрыл себя соломой сверху.

Усталость дала знать. Он закрыл глаза и почти мгновенно уснул.

Было наверное очень рано, когда он открыл глаза, потому что сквозь дыры в стене пробивался тусклый свет нарождающегося дня. Николай увидел, что рядом с ним треугольное оконце. Подобравшись к нему, он выглянул. Рассмотреть особо ничего не удалось. Он смог только понять, что место, по которому он бежал, было сплошь покрыто грязью и росшей вдоль покосившегося забора из ржавой сетки крапивой. Он снова лег, размышляя, что делать дальше.

— Если попытаться уйти сейчас, то запросто можно нарваться на них, тем более, что я совершенно не знаю где я и куда идти. С другой стороны, здесь тоже не безопасно оставаться. Вдруг явится хозяин, подымет панику, дескать, бомж или вор, они тут же меня накроют. Что же делать?

Пока он размышлял, послышался неясный шум. Николай вначале испугался, но вскоре понял, что пошел дождь и по мере того, как он усиливался, шум падающего на крышу дождя, становился все сильнее. Струи дождя молотили по крыше с такой силой, что казалось, она проломится под натиском воды. Николай снова подполз к окну и осторожно заглянул в него. Ливень буквально в одночасье превратил и без того труднопроходимую тропу, по которой он бежал ночью, в непроходимую топь. Вода бурным потоком сливалась с крыши вниз, образуя запруду.