Паническая атака. Избавиться раз и навсегда!
Шрифт:
Новое место жительства Катерине понравилось – зелено, свежий воздух, но смущало отсутствие знакомых и отсутствие привычных занятий.
Примерно через два месяца после переезда Катерины на новое место муж её двоюродной тётки слёг с инсультом. Сначала за больным ухаживала в основном его жена, а Катерина ей только помогала. Но вскоре слегла и тётка. Так что теперь Катерине приходилось каждый день мотаться за 40 км в однокомнатную квартиру своих родственников – готовить, убирать и т. п.
Так продолжалось около девяти месяцев. Катерина очень уставала, пыталась госпитализировать стариков, но врачи отказывали, говорили,
На этом фоне и у самой Катерины начали возникать незначительные колебания артериального давления, приступы слабости, которым она, впрочем, никакого значения не придавала. Настроение было «никаким», эпизодами ей было себя так жалко, что хотелось плакать.
По прошествии этих девяти месяцев муж тетки умер, и Катерина переехала к ней. «Её одну теперь не оставишь, – рассказывала мне Катерина, – а я и дома не обжилась-то ещё, там ещё и ремонт не докончен, всё побросала…»
В течение последующих четырёх месяцев Катерина жила на новом месте: «Тётка ничего не соображала уже… Грешным делом, думала, когда её бог возьмёт наконец», – призналась мне Катерина.
Нет чувства более разрушительного, чем страх, потому что первым делом он поражает разум, а потом выводит из строя и сердце, и рассудок.
На последнем месяце жизни тётушку Катерины всё-таки госпитализировали, хотя, по словам племянницы, «ничем не лечили». Катерина продолжала за ней ухаживать «и насмотрелась там, как люди страдают, – и сердечные, и те, что с головой лежат, ходить не могут».
После похорон Катерина вступила во владение имуществом, доставшимся ей от родственников, и вернулась домой. «Надо было сразу ту квартиру продать, – говорила Катерина, – но уже сил никаких не было. Вроде и освободилась, а тоска на сердце появилась. Плакала целыми днями».
Непосредственно через неделю-полторы после возвращения домой Катерина, дело было вечером, почувствовала сильный приступ загрудинной боли («как раскалённой иглой пронзило») и вызвала бригаду скорой помощи, которая добиралась до неё более двух часов. Всё это время Катерина чувствовала себя ужасно и думала, что вот-вот умрёт, так и не дождавшись медиков. Но вердикт врачей скорой помощи поверг Катерину в растерянность.
Сняв ЭКГ, те сказали, что, мол, ничего серьёзного у неё нет, но если она хочет, то её могут госпитализировать. Катерина, вспоминая ужасные больничные условия, отказалась и решила, что «будет умирать дома».
Впрочем, умереть ей в течение полутора лет так и не удалось. Хотя приступы загрудинных болей, полуобморочного состояния, колебания артериального давления, которое Катерина сама себе постоянно измеряла, продолжались всё это время.
Всякий раз такой приступ, как по команде, начинался в вечернее время: Катерина переживала острое чувство страха смерти, представляла себе, что умрёт, а её найдут только через несколько дней «по запаху, когда труп станет разлагаться». Родственников-то у неё нет, знакомых тоже нет – некому будет её искать, «никто не спохватится».
Сон у Катерины нарушился, причём эти нарушения характеризовались не только трудностью засыпания, но и стандартным пробуждением в 3 часа ночи. Катерина просыпалась,
Визиты Катерины к врачам были безрезультатны. Её просили успокоиться и не нервничать, говорили, что все показатели у неё в пределах «возрастной нормы», из чего Катерина, конечно, делала вывод, что врачи просто хотят от неё «отвязаться».
Депрессия у Катерины только нарастала, и наконец после очередной рекомендации врача обратиться за психологической помощью она согласилась взять направление в Клинику неврозов им. академика И. П. Павлова.
Впрочем, по её словам, ничего хорошего от этой госпитализации она не ждала. «Хотят сдать меня в психушку, а у меня не голова, а сердце», – заявила она мне на первой же нашей встрече.
Вот, в общих чертах, история Катерины. Достаточно типичная и, конечно, вызывающая большое сочувствие. Формально говоря, ситуацию Катерины, конечно, не назовёшь трагической: она переехала на новое место жительства, «в тёплые края», в отдельную квартиру. Казалось бы, живи и радуйся!
Но привыкнуть к новой жизни непросто: психика вынуждена перестраиваться, а организм – перенапрягаться.
И тут ещё одно к одному, сплошные несчастья: болезнь родственников (которые, в сущности, были для Катерины малознакомыми людьми), необходимость их обслуживать, сложности, связанные с медицинской помощью.
Если на своём пути вы натыкаетесь на всё подряд, то, возможно, вы на полосе встречного движения.
Разумеется, всё это выбило организм Катерины из колеи, появились симптомы его «дистонии». Всё это вполне естественные реакции, и говорить о болезни нельзя, но нарушение каких-то функций регуляции организма приводит к сбоям и дискомфорту.
При этом в голове Катерины страхов, связанных со здоровьем, было предостаточно. Она вспоминала скоропостижную смерть своего мужа, наблюдала, как медленно, фактически у неё на руках, один за другим умерли два человека. Кроме прочего, она насмотрелась в больницах «всяческих ужасов». И всё это, безусловно, создало в ней психологическую настроенность, прямо скажем, далёкую от оптимистичной.
Плюс, конечно, Катерина не могла не думать о том, что с ней-то будет, когда она состарится, кто за ней будет ухаживать? Это тоже сильно пугало: «Страшно было об этом думать», – признавалась мне потом Катерина.
Когда «всё закончилось», Катерина, во-первых, столкнулась с очередным кризисом адаптации к новой жизни, а во-вторых, внимание Катерины, занятое прежде родственниками, теперь обратилось к симптомам её собственного физического недомогания.
Заметив эти симптомы, растревоженное пугающими образами болезни воображение Катерины нарисовало ей ужасные картины. Перепугавшись ещё больше прежнего, она бросилась к врачам, а те проявили свойственную им в подобных ситуациях сдержанность. И закрутилось…