Папа есть, нужна Любовь
Шрифт:
— Я обещал, что мы придем вдвоем, — твердеет его голос.
— Хочешь, чтобы я заблевала ресторан и опозорила тебя? — теперь усмехаюсь я.
— Подержи свои рвотные позывы хотя бы один вечер при себе, — бросает вилку. — Ты моя ЖЕНА. И ты пойдешь СО МНОЙ в ресторан. Это не обсуждается!
Психанув, уходит в спальню.
Сижу долго-долго в столовой. За окном уже темно, я без света. Мне хорошо от того, что рядом никого нет, никто ничего не требует, не говорит, не спрашивает.
Я очень-очень-очень
Мне просто необходимо вырваться из этих ненавистных стен. Хотя бы на пару часов. Вдохнуть свежего воздуха. Увидеть Тимура, спросить, как Таечка. Не обижена ли на меня, что не встретились. Я скучаю по ней и даже по Кузе.
Как-то надо умудриться объяснить Тимуру, почему я не могу ему позвонить.
В ожидании встречи уже с утра чувствую в себе прилив сил. Даже позавтракала без привычной тошноты.
Сейчас готовит Валентина Петровна и кукурузную кашу она варит персонально для свекрови. Борису — яичницу, я ем творог с ягодами и пью травяные чаи.
Принимаю душ, укладываю волосы. Маска для лица освежила кожу.
Как будто на свидание собираюсь, — ловлю себя на мысли.
Да!
Мне хочется быть красивой в глазах Вершинина. Я хорошо помню тот его взгляд, когда он увидел меня в кабинете следователя.
Сколько в его глазах было восхищения! Мне было приятно. Муж давно на меня так не смотрит. Да мне и не надо от него ничего. А вот от Тимура…
Он красивый мужчина. Замечательный отец. А то, что хамил иногда, так у него были на то причины.
Понравился? — ведет со мной диалог внутренний голос.
Да!
Люба, ты замужем!
Временно!
И беременна!
Тут не поспоришь.
Еще бы знать от кого.
А надо ли? Это мой ребенок. Мой и больше ничей.
Выбор наряда для вечера падает на платье цвета бордо. Оно длиной до пола, со скромным вырезом каре, рукавами три четверти. Лицо с ним бледнее, но… оставляю так.
Легкость и неприступность, точнее, недоступность — так бы я охарактеризовала свой наряд. Не надо провоцировать Бориса. Он все еще желает заполучить меня в свою койку.
С туфлями сложнее. Боря обожает, когда я надеваю шпильки. Под это платье они как бы и подразумеваются. Но я выбираю босоножки на толстой танкетке. Ремешки делают несколько витков вокруг лодыжки. И даже так красиво!
А можно драные кроссовки и паранджу? Что-нибудь, чтобы муж не возбуждался.
Он приезжает с работы в начале шестого. Переодевается и вызывает такси. Значит, будет выпивать. Это плохо, потому что после алкоголя он забудет обо всех запретах и ему будет начхать на мое состояние.
С каким бы удовольствием я сбежала от него! Но куда? Мне просто некуда. У
Пока я его жена, мне от него не спастись. Скорей бы развод!
Борис никак не комментирует мой внешний вид, но по сальному взгляду понимаю — ему нравится. Он всегда гордо задирал подбородок, когда мы были где — либо вместе. Словно хвастался: смотрите, какая у меня жена красавица.
Он и сейчас такой. Вежливый, с горящими глазами, довольной улыбкой. Сжимает мое бедро своей лапой и аргумент, что помнет ткань, пропускает мимо ушей.
Помогает выйти из машины, подставляет локоть.
— Улыбайся, дорогая, — шипит сквозь зубы. — И вообще сделай вид, что души во мне не чаешь.
— Зачем этот маскарад? Мы разводимся.
Голову сломала от предположений, что задумал Борис. Зачем — то ему нужна эта встреча.
— Развода не будет. Ты же помнишь мое условие? Одно твое неверное движение, слово, и Вершинин останется без дочери. Хочешь этого?
— Не хочу.
— Тогда улыбайся, любимая.
«Я беременна, Борис. Не от тебя».
Скажи ему, скажи, скажи!
Пусть он тут же передумает быть твоим мужем! Тогда все его угрозы — пшик.
Но… он открывает мне дверь ресторана, пропускает вперед. Момент упущен.
Сердце долбится о грудную клетку в предвкушении встречи. И хорошо, что не надела шпильки. Точно бы запинаться начала — ног не чувствую.
Нас провожают к столику, где нас уже ждет Ти…
Ждут.
Вершинин не один. С ним красивая дорогая блондинка в платье черного цвета с вырезом на груди. Таким глубоким, что в пупке сверкает пирсинг, когда она встает с диванчика вместе с Тимуром, чтобы поприветствовать нас.
Вот и мама Таечке нашлась…
Глава 35
Здороваясь, пытаюсь поймать ее взгляд. В глаза не смотрит. Бледная. И вообще выглядит болезненно, но все равно завораживающе красивая.
Мне так много нужно ей сказать!
Но как?
Борис вцепился в ее талию пиявкой, прижимает к своему боку, а сам взглядом жрет Елену, точнее, ее смелое декольте. Белье там не предусмотрено.
Зайцевой явно льстит его внимание.
Делаю вид, что не замечаю их гляделки.
Внутри все горит от ревности. Если Мироновы разводятся, почему он ее лапает и делает вид, что у них все хорошо? И она никак не показывает неприязни. Хотя… глаза ее выдают. В них лед.
Мы сидим двое на двое: Елена справа от меня, Любовь — напротив.