Папа, купи мне принца!
Шрифт:
— Нет, нет, не вставайте, — он направился к ней, снимая шляпу.
Сердце замерло, когда он сел рядом на скамью. Повисло молчание.
— Я просматриваю котировки, — сказала Мирабелла, кладя газеты на колени, чтобы он не увидел, что она даже не разрезала их.
Доминик улыбнулся. Сердце ее прыгнуло от тоски. Как прекрасно было бы заслужить его любовь. Каждый день видеть его, иметь право провести пальцами по его щеке... Она вздохнула, складывая газеты пополам.
— Неудачный для
Мирабелла пожала плечами.
— Нет, не очень. Только вот фабрика Уэйна снова подросла. Никак не могу взять в толк, что там происходит. Отец говорит, они пошли на экспорт, как только старик отдал Богу душу.
Глаза Доминика задорно сверкнули, но он скрыл улыбку.
— Возможно, молодой Уэйн справляется с управлением лучше старого? — спросил он.
Мирабелла подняла на него глаза, но тут же опустила.
— Не верю. Он невероятный балбес.
Доминик все же рассмеялся.
— Не печальтесь, Мирабелла, возможно, вы еще сможете получить фабрику.
Почему, интересно, ему смешно? Вроде она не говорила ничего смешного. Мирабелла сложила газеты вдвое и стала складывать вчетверо. Ей было так хорошо сидеть рядом с ним, когда ее платье касается его ноги. Хорошо и спокойно. Пусть говорит, что хочет. Только остается рядом с ней.
Ветер заиграл ветвями деревьев, взметнул вверх листья с земли. Они закружились, заметались, и Мирабелла стала смотреть на вихрь из этих листьев, и не заметила, как рука Доминика медленно легла на ее руку. Ощутив его прикосновение, она вздрогнула всем телом, резко подняла голову и посмотрела на него.
— Мирабелла..., — прошептал он, будто боялся, что кто-то услышит их, хотя вокруг никого не было, — Мирабелла, — он сжал ее руку, потом опустился на одно колено, и поднес ее к губам.
Она хотела отнять руку, но он крепко держал ее в своей. Глаза его, казалось, наполнились слезами. Мирабелла ахнула, но он закрыл глаза, собираясь с мыслями.
— Мирабелла... я обречен. Я обречен на вашу ненависть и ваше забвение. Вы никогда не скажете мне доброго слова. А вы даже не представляете, как ваша забота важна была для меня. Это потому, что вы не знаете обо мне ничего. Но они... Они знают, как вы дороги мне. Они не позволят мне стать счастливым! Я, — он поднял на нее глаза, и она утонула в их синеве, — я хочу, чтобы вы знали. Все, что вы узнаете обо мне — правда. Но так же я хочу, чтобы вы знали и то.... Как бы вы ко мне не стали относиться... Я люблю вас.
Он резко встал и выпустил ее руку. Лицо его было бледно и Мирабелле, остолбеневшей от такого признания, показалось, что он сейчас разрыдается. Она тоже поднялась.
— Но... но что такого я должна узнать? — спросила она, сама не зная зачем. Ей было все равно, что он натворил в прошлом. Если он не врет, если он на самом деле любит ее, она готова простить ему любые грехи. Ради него она пойдет на любые жертвы, не только на те, что требовала от нее Лили, вещавшая что-то про истину. От обилия нахлынувших мыслей и эмоций Мирабелла совсем запуталась, и стояла, как истукан, глядя на него и не зная,
— Вы не сможете любить меня. Никто не сможет любить меня, — сказал он, и вдруг наклонился, и его губы коснулись ее приоткрытых губ. Мирабелла задрожала всем телом, горячая волна окутала ее, а в голове все окончательно перемешалось.
Ее никто никогда не целовал, и она даже предположить не могла, что такое может с ней случиться. Поцелуй был легкий и чуть заметный. Он просто коснулся ее губ губами, и отстранился, смотря ей в глаза. Но это был поцелуй. Поцелуй, который подарил ей ее Доминик! То, что он говорил, мгновенно выветрилось у нее из памяти, и только его поцелуй теперь имел значение.
— Вы дали мне желание жить, Мирабелла, — сказал он все так же тихо, — и мне будет очень больно, когда вы отвернетесь от меня, и когда станете презирать. Когда раскаетесь, что стали моей женой, — он сжал ее плечо рукой, и, казалось, вцепился в него, как в спасательный круг.
— За кого вы меня принимаете? — возмутилась Мирабелла, отстраняясь и смотря на него теперь с гневом, — вы же совсем не знаете меня, а записали в предатели!
— Потому что я знаю себя, — сказал он. Потом развернулся и быстро пошел по аллее к дому.
Глава 24, В которой Доминик оказывается перед выбором
— После музыкального вечера вы с мадемуазель Амандой уезжаете в Париж?
Сибилла стояла у входа в дом и улыбалась Мирабелле.
— Да, — Мирабелла вздохнула. Она еще чувствовала на своих губах губы Доминика и с трудом могла думать о чем-то другом. Голова шла кругом, и ей хотелось как можно скорее оказаться в уединении своей комнаты.
— Мне грустно, — Сибилла сделала шаг вперед, встречая Мирабеллу на нижней ступеньке крыльца, — составьте мне компанию. Давайте пройдемся по парку. Уже темнеет, и мне хочется поделиться с вами своими мыслями.
— С удовольствием, мадам.
С удовольствием Мирабелла убежала бы в свою комнату и спряталась бы под одеялом. Но Сибилла улыбалась так печально, что ей не хватило мужества ей отказать.
— Сегодня ровно пять лет с того дня, как я лишилась мужа, — проговорила Сибилла, а Мирабелла вздрогнула.
— Вам его не хватает? — спросила она.
Сибилла пожала плечами. Тонкая белая шаль скатилась с одного плеча и Сибилла поправила ее, кутаясь, хотя было совсем не холодно.
— Да. Не хватает. Себастьян был очень... добр ко мне. Он очень радовался, когда родился Патрик. Был так счастлив...
— Он хотел иметь наследника? — спросила Мирабелла.
Сибилла улыбнулась.
— Он хотел иметь ребенка. И был любящим отцом, — она обхватила себя руками, будто ей было на самом деле холодно, — хотите, я покажу то место, где он упал?
— Упал?
— Он упал с башни и разбился, — Сибилла вся дрожала, — я каждый год хожу туда. Но одной мне страшно. Давайте позовем Доминика, тогда я буду чувствовать себя спокойнее.